Сейчас самое время. Дженни Даунхэм

тебе понравился?

      Я думаю о Джейке, который лежит в комнате наверху; рука свесилась с кровати на пол.

      – Сама не знаю.

      Зои затягивается, бросает на меня любопытный взгляд, выдыхает дым.

      – К этому надо привыкнуть. Мама как-то сказала, что секс – всего лишь три минуты удовольствия. Я подумала: и всё? У меня будет не так! И я добилась своего. Если парню даёшь понять, что тебе с ним просто офигенно, то всё и вправду проходит хорошо.

      Я встаю, иду к окну и раздергиваю занавески. Фонари ещё горят. Рассветёт явно не скоро.

      – Ты просто ушла, оставив его наверху? – спрашивает Зои.

      – Вроде того.

      – Это не очень красиво. Вернись – и давайте ещё разок.

      – Не хочу.

      – Ну, домой пока тоже нельзя. Я под кайфом.

      Она тушит окурок в пепельнице, укладывается рядом со Скоттом и закрывает глаза. Я долго-долго сижу и смотрю на неё, наблюдаю, как при дыхании поднимается и опускается её грудь. Гирлянда огней на стене бросает отблеск на ковер. Там же, на полу, лежит маленький овальный коврик в сизых морских разводах.

      Я возвращаюсь на кухню и ставлю чайник. На столе лежит лист бумаги. На нём написано: «Сыр, масло, фасоль, хлеб». Сидя на табуретке, я добавляю: «Ирис с шоколадом, шесть шоколадных яиц». Больше всего мне хочется шоколадных яиц – обожаю их есть на Пасху. А до Пасхи ещё двести семнадцать дней.

      Наверно, нужно смотреть на вещи трезво. Я вычеркиваю шоколадные яйца и вписываю «Шоколадный Санта-Клаус в красной с золотом фольге с колокольчиком на шее». Это, пожалуй, я ещё съем. До Рождества сто тринадцать дней.

      Перевернув листок, я пишу: «Тесса Скотт». Славное имя в три слога, как любит повторять папа. Если мне удастся написать своё имя на бумажке больше пятидесяти раз, всё будет хорошо. Я пишу мелкими-мелкими буквами, как если бы я была зубной феей и отвечала на детское письмо. Побаливает запястье. Чайник свистит. На кухне клубится пар.

      Пять

      Иногда по воскресеньям папа отвозит нас с Кэлом в гости к маме. Мы поднимаемся на лифте на девятый этаж. Тут мама обычно открывает дверь, произносит «О, привет!» и оглядывает нас троих. Папа некоторое время топчется на лестнице, и они перебрасываются парой слов.

      Но сегодня едва мама открывает дверь, как папа разворачивается и идёт к лифту – настолько ему не терпится от меня отделаться.

      – Смотри за ней в оба, – говорит он, указывая на меня пальцем. – Ей нельзя доверять.

      Мама смеётся:

      – Что же она такое натворила?

      Кэла так и разбирает.

      – Папа запретил ей идти в клуб.

      – А… – протянула мама, – это так похоже на твоего отца.

      – Но она всё равно пошла. Только-только домой вернулась. Её всю ночь не было.

      Мама нежно улыбается мне:

      – Ты познакомилась с парнем?

      – Нет.

      – Познакомилась, я же вижу. И как его зовут?

      – Ни с кем я не знакомилась!

      Папа в ярости.

      – Это так на тебя похоже, – заявляет он. – Чёрт побери, в этом вся ты. Я так и знал,