Хрупкость. Екатерина Люмьер

к ужину.

      – Спасибо, – чуть улыбнулся Венсан. – Это было не так страшно, как я себе представлял. Мне кажется, он справится с задачей.

      – Я очень на это надеюсь. – Виктор погладил Венсана по волосам. – Он – лучший вариант. А если он сможет сблизиться с Аньелем достаточно, будет только лучше. Ложись, а я скоро приду. Может быть, если у тебя будет достаточно сил, мы займёмся чем-нибудь интересным.

      Венсан смущенно улыбнулся и сел на кровать.

      – Я постараюсь не уснуть.

      Виктор коротко его поцеловал.

      – Минут пятнадцать, и я вернусь. Негоже заставлять мальчика ждать.

      Венсан согласно кивнул и проводил Виктора взглядом, а Люмьер спустился к Чарльзу и извинился за то, что пришлось его оставить.

      – Он в порядке? – поинтересовался Гэлбрейт. Несмотря на скованность, Венсан произвел на него крайне положительное впечатление, и он искренне волновался за него.

      – Да, вполне. Просто устал. Полагаю, вы удивлены, что он не такой, как в рассказах Аньеля.

      – Признаюсь, я ожидал совсем другого поведения. Получается… Аньель мне лгал.

      Виктор присел за стол и налил себе остывший чай.

      – Аньель относится к нему предвзято, как обиженный ребёнок. Венсан никогда не был ему отцом в том понимании, в котором должен.

      – Он говорил, что маркиз боится его. Это показалось мне странным.

      – Не без этого, но с годами подобные проявления стали реже, если не совсем нивелировались. Он долгое время не признавал Аньеля как сына.

      Чарльз удивленно посмотрел на Виктора.

      – Такое может обидеть любого.

      – Если только это делается намеренно и с умыслом. – Виктор опустил глаза и задумался на некоторое время. – На это были свои причины. Сейчас Аньеля стоит бояться из-за резких вспышек гнева. Злоба, которая внутри него, иногда может быть фатальной.

      – Он довольно резко отзывался о некоторых профессорах, – задумчиво произнес Гэлбрейт. – Сказал, что заставит их услышать его мнение.

      – Одно дело, что он настойчив в своих делах, но другое, если он не оставит камня на камне, если ему что-то не понравится. В последний раз он кричал на нас всех так, что я поймал сердечный приступ. Либо моё сердце столь слабое, либо жестокость Аньеля достаточно ощутима.

      Чарльз был поражен.

      – Пожалуй, мне есть над чем подумать.

      – Он светлый и прекрасный мальчик. Талантливый, даже умеющий чувствовать, что не мало важно. Но болезнь уже берет свое. Ещё не поздно, но может стать в любой момент. Аньель не признает, что он болен, даже если ему все объяснить. Мы не можем помочь ему прямо.

      – Значит, я буду очень осторожен в своих высказываниях и суждениях.

      – Будь с ним естественным, этого будет достаточно. Ты не должен следить за своими словами или делами, иначе он что-то заподозрит. Чарльз, Аньель дьявольски умен. Он гений. И он болен. – Виктор внимательно на того посмотрел. – В пять лет он научился играть на фортепиано за несколько недель и к восьми годам говорил