Агент влияния. Уильям Гибсон

логотип, Верити не помнила, поскольку Стетс не стал инвестировать в ту фирму. Она не знала, носит ли Джо-Эдди халат; скорее всего, это значило, что не носит. Насчет полотенец Верити не переживала – их была целая огромная упаковка прямиком из Китая, так что она всегда брала новое.

      Она достала очки из шкафчика, надела и тут же вспомнила, что гарнитура осталась в сумке на двери ванной. Однако был курсор – в запотевшем зеркале, над отражением алого вышитого логотипа.

      Ты там работала?

      Четкая белая гельветика перед ее затуманенным отражением.

      – Я даже не помню, как та фирма называется. Но у меня чувство, будто я в ответ тоже должна тебе писать.

      Надень гарнитуру.

      Верити промокнула волосы полотенцем, размотала его, убедилась, что правое ухо сухое, расправила полотенце на плечах и достала гарнитуру из сумки.

      – Что у тебя?

      – Я теперь старше.

      – На два часа с нашей встречи? – спросила Верити.

      – Больше, если считать многозадачность.

      – Какие у тебя задачи?

      – У меня нет к этому доступа. Сколько в квартире комнат?

      – Гостиная, спальня, кухня, санузел. Сейчас покажу.

      Верити надела пластиковые шлепанцы Джо-Эдди, много больше ее размера, сняла сумку с крючка, открыла дверь и прошла в спальню, включив по пути свет – кривой проволочный шар, обклеенный белой папиросной бумагой.

      – Черные простыни, э? – Курсор на кровати.

      – В данном случае – скорее, чтобы реже ходить в прачечную. Я, когда здесь ночую, сплю на диване.

      – На белом ките? Я бы выбрала черные простыни.

      Курсор на двери стенного шкафа. Верити подошла и открыла. Три пыльных костюма на гнутых проволочных плечиках. Она никогда не видела Джо-Эдди в костюме и не могла вообразить ни в одном из этих. Между ними, на той же занозистой деревяшке, висела ее заслуженная дорожная сумка «Мудзи», незастегнутая, модель, которую уже давно не выпускают.

      – Наверное, это можно назвать моим тревожным чемоданчиком.

      – Бежать с ней трудно?

      – Я с ней по аэропортам бегала. Успевала. Она складывается и застегивается по трем сторонам.

      – Поверю тебе на слово, – сказала Юнис. – А сейчас, пожалуйста, спустись и открой входную дверь.

      – Не в таком же виде. – Верити была в халате и шлепанцах, с полотенцем на плечах и мокрыми волосами.

      – Он не будет заходить. Просто отдаст тебе кое-что.

      – Кто «он»?

      Звонок прозвенел в то мгновение, когда Юнис открыла крохотное видео-окошко. Верити узнала вход в мастерскую – ее дверь была соседней с дверью Джо-Эдди. Там заправляли тонером картриджи, хотя Верити никогда не видела ее открытой. Почти все видео-окошко заполняла стриженная ежиком темная голова; из-за ракурса видны были только скулы.

      – Камера Джо-Эдди, – сказала Юнис. – Есть еще одна под кухонным окном. В квартире ни одной.

      – Я не пойду вниз.

      – Он стоит с тем, что принес нам, на открытом месте, где его легко убить. Спаси паренька.

      – Я