Агент влияния. Уильям Гибсон

пошел за тихоботкой. Дверь за спиной хлопнула и заперлась со щелчком.

      По обе стороны широкого коридора горели в пыльных стаканах свечи, на белых стенах дрожали слабые тени.

      Тихоботка ступала на удивление ловко, цокая когтями по бетонному полу.

      Помещение имело форму буквы «Г»: коридор под прямым углом подходил к куда большему помещению с теми самыми окнами в потолке, которые запомнились Недертону. За поворотом его ждала Тлен в панталонах, бурой хитиновой кирасе почти до подбородка и темных очках с овальными стеклами. По крайней мере, ее движущихся татуировок было сейчас не видно.

      – Однажды на вечеринке ты проецировала на них, – он указал на потолочные окна, – какие-то абстрактные рисунки.

      – Вид во время немецких бомбардировок Лондона. Прожекторы, зенитный огонь, активная визуальная среда.

      В дальнем конце помещения темнела псевдопримитивная грибообразная конструкция, перед ней поблескивал черным старинный мотоцикл, а сбоку расположился стол, плотно заставленный прочим барахлом Тлен. Хотелось думать, что не придется лезть в гадкое логово, однако Недертон, зная Тлен, понимал, что это неизбежно.

      – Бывал последнее время в округе? – спросила она, имея в виду первый срез, который взяла под свое покровительство Лоубир.

      – С рождения сына не был.

      – Кстати, поздравляю, – сказала она.

      – Спасибо. А ты?

      – Последний раз – когда двоюродного брата Флинн выбирали президентом. Плотно занимаюсь новым. – Она сняла темные очки, и Недертон с изумлением не увидел самого, наверное, мерзкого из ее косметико-хирургических украшений. Когда-то в серых глазах Тлен было по два зрачка, один над другим, теперь они стали обычными человеческими. – Что Лоубир тебе про него рассказала?

      – Дальше в прошлом, чем округ, труднее со связью. Веспасиан установил контакт, потом устранился с намерением вернуться позже.

      – Она поняла, что его хобби, по сути, быть злым богом, и проследила, чтобы он не вернулся, – сказала Тлен. – Итог: в его последнем срезе выборы американского президента и голосование по Брекзиту прошли с противоположным результатом. Чаю?

      – Спасибо, с удовольствием. – Недертон всей душой ненавидел чай, особенно ее – либо густотравяной, либо сверхподчеркнуто русский[11].

      – Идем.

      Скрипнули когти. Недертон обернулся и увидел, что тихоботка стоит на задней паре ног и, очевидно, за ним наблюдает. Не обращая на нее внимания, Недертон вслед за Тлен прошел к выставке экзотического мусора. Самым высоким из предметов на столе был самовар.

      Тлен налила ему оловянную чашечку, которая жгла руки и к тому же была украшена гравированными купидончиками с черепами вместо голов.

      – Варенья?

      – Нет, спасибо.

      Тлен налила себе такую же чашку и тусклой серебряной ложечкой добавила туда малинового варенья.

      – А ты не боишься, – начал Недертон и тут же пожалел о своем вопросе, – что клептархи косо посмотрят на ее увлечение?

      – Она им нужна. Посмотреть

11

Русским чаем в США называют черный чай с лимоном (либо цитрусовым соком), пряностями и сахаром.