Дьявольский остров. Максим Шахов

гробы корыта у стен, а в центре – плита, на которой в баках и ведрах кипятили белье.

      В эту субботу у Силантия Хомутаря было очень много работы. Он склонился над корытом и двумя руками драил на стиральной доске финскую гимнастерку. В прачечной клубились густые облака теплого пара, из-за чего уже в двух метрах ничего не было видно.

      – Эй, Харитоныч, – крикнул Силантий, – глянь-ка, закипела ль вода в зеленом баке?

      – Да где там, – из бело-серого тумана раздался хриплый голос, – угля совсем нет, откуда жару-то взяться?

      – Слышь, Харитоныч, бери два ведра и сходи на хоздвор. Попроси угля. Работать невозможно.

      – Хорошо-с.

      Харитоныч, сгорбленный мужик примерно сорока пяти лет, весь мокрый от пота и пара, вынырнул из серо-белой тучи с деревянным коромыслом на плечах, нацепил на него два пустых ведра и прошел возле Хомутаря.

      – Э, ты чего, с другой стороны обойти не мог? – набросился на него Силантий.

      – Да ты чего? – не понял мужик.

      – Чего-чего, вертишься перед носом с пустыми ведрами!

      – Да брось ты, Силантьюшка, здесь же не твоя деревня. И я тебе не баба, – загоготал Харитоныч, показывая свои желтые зубы.

      – Тьфу-тьфу-тьфу, – Хомутарь сплюнул три раза через левое плечо и постучал по дереву.

      – Ладно, я пошел, – Харитоныч скрылся в клубах пара.

      Через минуту скрипнула дверь, и в прачечной повеяло холодом.

      Хомутарь нагнулся над корытом, но холодный сквозняк, дувший в спину, заставил его распрямиться.

      – Макарий, посмотри там, кажись, этот раззява Харитоныч дверь за собой не закрыл! – крикнул он еще одному рабочему прачечной.

      – Ладно, – послышалось с противоположной стороны зала.

      В это время за спиной Хомутаря в облаке мелькнула тень, и, словно из пара, материализовалась темная фигура. Силантий инстинктивно почувствовал неладное, хотел было обернуться, но кто-то надел ему на голову оцинкованное ведро. И через мгновение Хомутарь вдруг оступился и с беззвучным стоном упал в корыто. Тихо плеснули мыльные волны.

      Примерно через полчаса в прачечную вошел Харитоныч, неся на коромысле два ведра, полных угля.

      – Эй, Силантий, я иду к тебе уже с полными ведрами… – загоготал мужик.

      Однако Хомутарь не ответил.

      Харитоныч подошел к корыту, где стирал Силантий, и в ужасе закричал:

      – Господи, Макарий, быстрее сюда!

* * *

      Спустя несколько минут в прачечную на крики рабочих вбежали рыжебородый – помощник коменданта, и двое солдат с автоматами. Харитоныч и Макарий уже самостоятельно вытащили Силантия из корыта и аккуратно положили на пол. Увидев бездыханное распластанное тело, рыжебородый послал одного из охранников за фельдшером, второго – за Стайнкукером. Им надо было расспросить рабочих, что они видели и слышали. Макарий дрожал, как осина, он понимал, что именно на него может пасть подозрение об убийстве. Это был долговязый, под два метра парень, очень худой, со впалыми глазами из-за постоянного голода. Он чувствовал, что из-за недоедания