Дай на прощанье обещанье (сборник). Татьяна Булатова

недоумевающий Марат. – Это вы о чем?

      – А ты, татарва немытая, вообще рот закрой! – тявкнула Пульчинелла и собралась было продолжить начатую речь, но быстро ретировалась, как только обнаружила, что Алин спутник что-то поднял с земли.

      – Проститутка! – выкрикнула она из-за виноградной завесы. – И бабка твоя проститутка!

      Растерявшаяся Алечка не знала, что делать: то ли плакать, то ли бежать, то ли оттащить Марата от этого злополучного окна. Пока девушка определялась в желаниях, Пульчинелла продолжала визжать из-за окна на весь двор:

      – Милиция! Окна бьют! Пожилого человека оскорбляют! Помогите!

      К «говорящему» окну стекались любопытствующие самых разных сортов: отряд юных мстителей с камнями за пазухой, дворовые старики и старухи, случайные прохожие, жители соседних домов. Пульчинелла, почувствовав себя в центре внимания, смело высунулась из окна и пообещала выйти во двор, «чтобы наконец-то навести порядок, пока милиция едет».

      – Бежим? – только и успела шепнуть Марату Алечка, но тут же осеклась: ее провожатый оказался в плотном кольце зрителей.

      – Лю-ю-юди! – пафосно обратилась к ним выскочившая из подъезда Пульчинелла. – Ведь чуть меня не убили! Этот, – она ткнула скрюченным пальцем в грудь Марату, – и девка его…

      Она поискала глазами Алю, но не нашла.

      – Сколько же можно терпеть?! Меня, пожилого человека, со свету сживают! И никакой защиты!

      Пока Пульчинелла исполняла свою арию перед слушателями, Алечка лихорадочно трезвонила в бабулину дверь.

      – Что случилось? – выглянул встревоженный Тося, как всегда открыв дверь без предварительного «кто?».

      – Дедулечка… – задыхаясь, произнесла Аля и только собралась разрыдаться, как из спальни выплыла величавая Зоя Семеновна и строго, но без суеты, очень сдержанно спросила:

      – Тебя кто-то обидел, Аля?

      Пока внучка сбивчиво объясняла, что случилось, бабушка узловатыми пальцами поправила прическу, оправила домашнее платье, не торопясь обула туфли и зычно скомандовала:

      – Одевайся, Тося. И палку возьми.

      Аля даже не рискнула поинтересоваться, зачем Тосе палка, ибо сам Тося не выразил никакого неудовольствия от полученного распоряжения.

      Перевозбудившаяся Пульчинелла, разумеется, не заметила торжественного сошествия со знаменитого генеральского крыльца Зои Семеновны с мужем и внучкой. Разгоряченная присутствием публики, «актриса» размахивала руками, грозила бледному Марату кулаком, призывая в свидетели – ни много ни мало – самого Ивана Грозного, бравшего Казань!

      Пульчинелла, почувствовав свой звездный час, потеряла бдительность и оказалась совершенно не готова ко встрече с той, у которой «сын – майор и внучки – отличницы».

      – Малолетние проститутки! – выкрикнула Пульчинелла и осеклась, увидев напротив себя ненавистную соседку.

      – Проститутки, говорите? – вполголоса переспросила Зоя Семеновна и сделала шаг вперед.

      – А чего это ты, Зоя, со мной на «вы»?

      – А когда это, Нелли