Дай на прощанье обещанье (сборник). Татьяна Булатова

поверх материнской головы.

      – Чего в глаза не смотришь?! – подскакивает на месте Пульчинелла, чем неожиданно парализует Розу. Та медленно переводит взгляд и замирает в ожидании. – Боишься, что ли? Не бойся, доча. Не ведьма. А то давно бы подсыпала тебе что-нибудь. Успела бы, пока ты меня сама со свету не сжила.

      Роза становится пунцовой от обиды и делает шаг назад.

      – Ты думаешь, я не вижу? – скрежещет Пульчинелла. – Не вижу, как ты морду-то воротишь и ноздрями двигаешь, когда мимо меня проходишь? Думаешь, не знаю, о чем Бога каждый день просишь? Зна-а-аю. Только не допросишься. Еще тебя переживу. А то удумала: умрет мать, буду делать, что хочу. А хотелки-то нет! – мерзко хихикнула старуха. – Нет ведь?

      Роза молчит.

      – Знаю я, что нет, – добавляет Пульчинелла. – А то бы тебя так перло! Спрашивает меня Фаустова, дура-то, прости господи. «Розочка ваша не беременна?» – «Нет, – говорю. – Не беременна моя Розочка». А была бы беременна, своими руками бы придушила, чтоб никаких мне выблядков! А еще думаю, но молчу сама-то, кто же это на мою Розетку-то позарится? А?! – выкрикивает она в сторону дочери, отчего та сжимает кулаки и движется на мать.

      – Все сказала?

      – А че я сказала? – невинно щурит глазки Пульчинелла. – Я че-то сказала?

      Пока Роза набирает в рот воздуха, чтобы наконец-то выпалить все, что она думает, в окно влетает камень и падает на пол. Женщина еле успевает отскочить в сторону.

      – Видела?! – ехидно интересуется Пульчинелла, выкатив водянистые глаза, и добавляет: – Скажи спасибо, дегтем дверь не вымазали. А уж камень-то мы переживем. Не впервой. Выслежу – руки оборву!

      – Всем не наобрываешься, – еле слышно говорит Роза.

      – А?! – Пульчинелла делает вид, что глуха на ухо. – Че? Че говоришь-то?! Маму любишь? Так мы тебе и поверили. Дуры такие. Бестолковые такие. На том свете на сковороде жариться будешь за то, что на мать руку подняла.

      – Чего? – не выдерживает Роза. – Совсем с ума сошла?

      – Меня в психушку не возьмут! – храбро сражается Пульчинелла. – А вот тебя – запросто. Скажу, что чертей ловишь и под кроватью от соседей прячешься…

      – Мама, – предпринимает еще одну попытку Роза, – ну что ты говоришь? Ты сама себя не слышишь.

      – Зато я тебя слышу! – Пульчинелела поднимает вверх указательный палец и грозит: – Я все слышу… Все-все…

      – Ничего не слышит, – сердится Зоя Семеновна на мужа и торопится из кухни в прихожую открыть дверь.

      – Тося! – кричит она ему. – В дверь звонят! Совсем глухой?

      А Тося и вправду не слышит. На нем – наушники, он смотрит телевизор. Показывают какую-то ерунду. Зато можно подумать о своем.

      Зоя Семеновна с трудом открывает тяжелую входную дверь и расплывается в улыбке – на площадке стоит внучка, за последнее лето вытянувшаяся и похорошевшая.

      – Бабуль! Я уж думала, тебя нет.

      – Куда это я делась? – шутит Зоя.

      – Ну, не знаю. В магазин, может, пошла.

      – Чего это я в магазин пойду, когда Тося здесь?

      – Дедуля дома? – радуется