Дай на прощанье обещанье (сборник). Татьяна Булатова

тарелку с куском пирога. – Чай или бульон?

      – А что быстрее?

      – Какая разница – что хочешь!

      – Тогда чай, – просит Аля к Зоиному неудовольствию.

      – Опять одна сухомятка. Давай бульон?

      – Нет, – машет руками внучка с такой силой, что Зоя Семеновна обеспокоенно выглядывает в окно. – Тебя там ждет, может, кто?

      Аля краснеет.

      – Да? – Бабушка хитро на нее смотрит. – Не Игорь, часом?

      Внучка отрицательно машет головой.

      – Не Игорь?! – изумляется Зоя Семеновна. – Неужели Олежка?

      Аля молчит.

      – Не Олежка, значит. А кто?

      – Ты его не знаешь, – защищается изо всех сил Аля, а сама так и косится в окно.

      – Вот и плохо, что не знаю, – обижается Зоя. – Надо было привести. Как знала, пироги испекла.

      – Не надо, – успокаивает ее внучка.

      – Как это «не надо»? – сердится Зоя Семеновна. – Ее парень во дворе ждет, а мне «не надо». И мне надо. И дедуле надо. Да, Тося?

      – А? – переспрашивает тот, не понимая, в чем дело.

      Аля двигает табурет к окну и выдвигает другой из-под стола:

      – Садись, дедуля.

      Зоя Семеновна устраивается напротив. Она любит смотреть, как едят ее близкие, поэтому еду не жалеет и щедро накладывает на тарелку, приговаривая:

      – Ешь досыта.

      – Я столько не съем, – жалуется Аля. – Можно я с собой?

      – А пригласила бы, – назидательно говорит Зоя Семеновна. – Вместе бы чай попили. Заодно и мы с дедом на него бы посмотрели.

      – Что? – интересуется тугоухий Тося, плохо понимающий, о чем речь.

      – Ну, бабу-у-уля, – делает страшные глаза внучка и выбирается из-за стола.

      – На-ка, – через минуту Зоя Семеновна протягивает Але небольшой сверток. – Возьми. Голодный, поди, стоит, тебя караулит.

      Тося провожает глазами сверток, но ни слова не говорит. Ест.

      – Пока, дедуль. Спасибо, бабуль, – нежно чирикает Аля и спешно обувается, торопясь на встречу с возлюбленным.

      – Как зовут-то? – делает последнюю попытку Зоя Семеновна выведать хоть что-то.

      Аля наклоняется к ее уху и что-то шепчет.

      – Не русский, значит?

      – Татарин, – признается внучка.

      – Началось! – гневается Зоя Семеновна. – Один татарин у нас уже есть, – поминает она свата. – Теперь еще один будет.

      Аля прекрасно понимает, в чей огород летит камень, а потому звонко целует бабулю в щеку и быстро спускается вниз.

      – Ушла? – с набитым ртом спрашивает Тося.

      – Ушла, – вздыхает Зоя Семеновна. – Ушла. И чего-то неспокойно мне. Словно вот здесь, – она показывает на грудь, – камень.

      Это был уже третий камень за день. Первые два влетели в кухню Пульчинеллы сразу же после рокового обеда, во время которого выжившая из ума старуха обварила кипятком дворовых кошек, облюбовавших вход в подвал именно под ее окнами.

      Третий бросок совершил Плохиш – внук Фаустовой, пропустивший первые два из-за своей бестолковой бабки, позвавшей его обедать. Узнав о кошках,