Зажечь небеса. Эмма Скотт

проговорил мистер Дрейк. От прикосновения жены он едва не вздрогнул. – Любой другой на его месте стремился бы выбраться из зоны военных действий и попасть домой. – Тут у него зазвонил телефон, и он, резко бросив нам «извините», отошел в сторону, чтобы ответить.

      – А Коннор хочет вернуться? – тихо спросила я.

      Миссис Дрейк со вздохом кивнула.

      – Врачи говорят, что солдаты, получившие травму на поле боя, часто испытывают острую потребность вернуться в свой полк. Они ведь бросили своих товарищей.

      – Вина выжившего, – подсказала Руби.

      – Да, именно. – На лице миссис Дрейк попеременно отражались облегчение и тревога, она понизила голос. – Коннор отчаянно хочет вернуться на фронт, но доктора говорят, что его, скорее всего, уволят с положительной характеристикой.

      Я выдохнула, чувствуя огромное облегчение, но потом грудь снова сдавила тревога.

      – Как Уэстон?

      Губы миссис Дрейк сжались в суровую линию, она отвела взгляд.

      – Его рейс прибывает завтра утром. Потом врачи определят, безопасно ли сейчас выводить его из комы или нет.

      – Его ранили в спину?..

      Мать Коннора подняла руку, призывая меня замолчать.

      – Еще слишком рано говорить о том, что предстоит Уэсу, к тому же я не ближайший его родственник. – Она выпалила это резко, почти рявкнула на меня, но потом принужденно улыбнулась и кивнула на закрытую дверь палаты Коннора. – Всему свое время. После осмотра Коннор наверняка захочет тебя увидеть.

      – Конечно. Я тоже хочу его увидеть.

      «Господи, как же сильно я этого хочу». Все неопределенность и сомнения, терзавшие меня с тех пор, как ребята отправились на фронт, померкли в преддверии скорого свидания. Мои мужчины живы, оба – только это имеет значение.

      – Прошу меня простить.

      С этими словами миссис Дрейк снова взялась за телефон и вернулась к группе своих подчиненных, сбившихся в кучу в углу комнаты ожидания.

      Руби присела на один из диванчиков.

      – Отец Коннора говорил так, будто давал пресс-конференцию, – тихо произнесла она. – Как будто психическое состояние Коннора – это нечто скандальное.

      – Просто еще один пример того, как Дрейки воспитывают своих детей, – пробормотала я, плюхаясь на диванчик рядом с ней. – Всё, что делает Коннор, плохо по определению, даже если он ранен на поле боя.

      Я положила голову на плечо подруги.

      – Всё будет хорошо, – заверила она меня и потерлась виском о мои волосы. – Просто дыши.

      Дверь палаты Коннора открылась, и оттуда вышли двое врачей в сопровождении какого-то офицера – все трое мрачнее тучи. Мистер и миссис Дрейк поспешили к ним. Я навострила уши, но из-за больничного шума и гама сумела разобрать только отдельные фразы.

      – Оба осмотра указывают на посттравматический синдром…

      – Доктор Лэндж в Германии тоже советовал…

      – …Рекомендуется почетная отставка.

      Мы с Руби переглянулись и разом ссутулились от облегчения. Доктора еще немного посовещались, затем Дрейки о чем-то поговорили напряженным шепотом,