Зажечь небеса. Эмма Скотт

меня подобными обещаниями, – пробормотала Миранда.

      Тут в комнату вернулась Эллен.

      – Осталось недолго, – объявила она.

      – Насколько недолго? – поинтересовался Пол.

      – Около часа. – Она оглядела собравшихся, и взгляд ее задержался на Конноре. – Кому-нибудь чего-нибудь принести? Воды или кофе?

      Миссис Дрейк привстала.

      – Коннор, дорогой?

      Но молодой человек опять ссутулился, сидел, опершись локтями о колени и закрыв лицо руками.

      Миссис Дрейк снова села.

      – Нет, спасибо, Эллен.

      Я подумала, что в больницах время идет не так, как в реальном мире. Один час тянулся, как три, но вот наконец к нам вышел высокий – под два метра, не меньше – врач: лет тридцати, с добрым лицом и светло-каштановыми волосами. Он непринужденно улыбался, но взгляд у него был острый, цепкий и умный.

      – Здравствуйте, я доктор Ковальчик, – представился он. – Ефрейтор Тёрнер размещен в палате интенсивной терапии. Можете звать меня доктор Кей. – Он посмотрел на Пола и Миранду. – Вы его родители?

      – Я – Миранда, его мама, – ответила Миранда. – Пол мой бойфренд, хотя по-хорошему лучше бы отцом Уэса был он, а не гнусный трус, которого мальчик получил взамен.

      Под воздействием дружелюбия доктора Кея ее слова прозвучали не так горько, как обычно, гнев слегка поубавился.

      Я не представляла, как человек может излучать столько умиротворения и уверенности, однако Миранда моментально успокоилась, да и мне стало легче на душе. По крайней мере, Уэстона будет наблюдать хороший врач.

      Доктор Кей присел на стул рядом с Мирандой и сложил руки на коленях.

      – Я знаю, на вас обрушилось нешуточное потрясение, – сказал он, – не говоря уже о том, что вы долго пребывали в неведении. Но ефрейтор Тёрнер…

      – Уэс, – перебила Миранда. – Можете называть его Уэсом.

      – Хорошо, – не стал спорить доктор Кей. – Жизненные показатели Уэса внушают оптимизм, и если на протяжении ночи он останется в таком же стабильном состоянии и не преподнесет нам сюрпризов, завтра утром мы выведем его из искусственной комы. Как только он придет в сознание, мы сможем провести ряд тестов, дабы определить масштаб и серьезность его ранений. Договорились?

      – Его спина, – проговорила Миранда. – Его ранили в спину. Сказали, одна из прошедших в Германии операций была на его позвоночнике…

      Окончание ее боязливого вопроса повисло в воздухе, подобно черному облаку.

      Доктор Кей сложил ладони «домиком».

      – Это верно. Команда медиков Ландштульского центра удалила пулю, засевшую в третьем позвонке поясничного отдела позвоночника. Пуля сдавила спинной мозг, но не разорвала его. Однако из-за отека и трещины в позвонке можно с уверенностью сказать, что ранение серьезное. Но окончательный диагноз мы пока не знаем.

      «Повреждение спинного мозга» – эти слова раскаленной иглой вонзились мне в сердце, и у меня перед глазами возникла картина: Уэстон, согнувшись, замер перед стартовой чертой. Прогремел выстрел, но вместо того чтобы