Истории дождя и камня. Инга Лис

слова приятеля о том, как привыкнуть, что в кузне теперь будет работать кто-то другой.

      Разговаривая, они с Сержем вышли как раз с той стороны Артаньяна, где находилась кузня, и вот теперь юноша стоял перед её воротами, всё пытаясь представить себе, как здесь будет работать новый кузнец.

      Представлялось запросто, и от этого по спине у молодого человека бежал муторный холодок.

      Он не решился размышлять над этим всерьёз. Как и вспоминать о том, что именно здесь Жак чинил ему шпагу, подковывал Ворона. И, конечно же, здесь он сделал для него кольцо, с которым Шарль теперь не расстаётся.

      Просто ушёл.

      Хотел было зайти к Жаку в дом, но у крыльца нежданно-негаданно обнаружились Пьер и мэтр Бертран.

      Староста, как обычно, размахивал руками, убеждая в чём-то его брата; д’Артаньян-старший слушал, наклонив голову, и лишь изредка ронял какие-то фразы.

      Поначалу юноша решил обождать, в надежде, что они скоро уйдут, но староста и брат всё говорили, и тогда он передумал.

      В конце концов… разве недостаточно ему было кладбища? Чего он ожидает от посещения дома?

      Новой порции мучительных воспоминаний?

      Слабой надежды, что, пройдясь по пустым комнатам – там, наверняка, прибрали всё ещё тогда, когда готовили Жака к похоронам, – сделает ещё одну попытку принять смерть друга?

      Или, наоборот, окунувшись в эти самые воспоминания, снова сможет вернуться мысленно на две, даже три недели назад, когда Жак ещё был жив, и Шарль мог каждую ночь засыпать в его объятьях?

      Нет, невозможно.

      Жак погиб, его не вернуть.

      И можно бесконечно ходить в кузню, можно даже переселиться к кузнецу в дом, круглосуточно вспоминать запах его кожи и то, как друг целовал его – ничего не изменить.

      Необратимость.

      И чем скорее удастся принять это, тем лучше.

      Юноша стиснул зубы и раскашлялся.

      А затем, сделав над собой неимоверное усилие, направился в сторону замка.

      Пора переговорить с отцом и начинать готовиться к отъезду.

      Не желая ни с кем встречаться, д’Артаньян-младший ускорил шаг и уже дошёл до самого конца улицы, когда его внезапно окликнули.

      Погружённый в свои мысли, он услышал не сразу, и Катрин пришлось даже на крыльцо выйти, повторив громче:

      – Шарль!

      Молодой человек подошёл, улыбнулся невольно:

      – Здравствуй.

      – Я даже не сразу поняла, что это ты, – девушка улыбнулась в ответ. – Зайдёшь?

      – Почему бы нет, – Шарль поднялся на крыльцо, прошёл в дом.

      Последний раз он был здесь прошлым летом, когда вернулся в Гасконь, окончив первый курс пансиона. Помнится, выяснил, что Катрин вышла замуж и недавно родила, и пришёл навестить бывшую подружку.

      Тем летом у них было несколько мимолётных встреч, но затем две недели, проведённые в обществе Антуана, вкупе с обострившейся чахоткой заставили его напрочь забыть об интрижке с артаньяновской красоткой.

      А потом, уже перед самым отъездом, он по привычке