Истории дождя и камня. Инга Лис

холодным огнём, уже не позволили ему обмануться. Да и дядя предупреждал, что д’Артаньян – невероятно опасный фехтовальщик.

      А, следовательно, пусть это – всего-навсего учебный бой, расслабляться не стоит.

      – Нападайте, – предложил ему тем временем Шарль и, не дожидаясь, пока кадет послушается, напал первым.

      С каким-то невероятным, изощрённым даже, удовольствием представил себе, как мог бы, будь у него в руках настоящий клинок, украсить кровавыми царапинами лицо мальчишки, разрезать на лохмотья его щегольскую рубашку, и едва сумел остановить наваждение.

      Ну что за чёрт, это же просто тренировка.

      И разве кадет виноват…

      Он уменьшил напор, позволил д’Эстурвилю приблизиться, а потом нанёс сильный рубящий удар по шпаге молодого человека.

      Конечно, до того же покойного Антуана с его дьявольской силой ему было далеко, но эффект неожиданности полностью компенсировал её недостаток.

      Лионец пошатнулся и едва не выронил шпагу.

      – Вот, – и Шарль с удовольствием откашлялся. – Рубящий удар. На первый взгляд, ничего особенного, да и в академиях такому не учат, правда? Но при определенных условиях такой удар может стать «секретным приёмом».

      Мушкетёры одобрительно загалдели, а неугомонный де Террид, тот даже зааплодировал.

      А д’Эстурвиль стоял, переводя растерянный взгляд то на лейтенанта, то на свою шпагу, и даже не мог определить своих чувств. В какой-то момент показалось даже, что он на уроке у дяди, но только двигался д’Артаньян намного стремительней, не придерживаясь, на первый взгляд, никакой определённой системы боя. Уследить за его движениями и тем более предугадать их было практически невозможно.

      Молодой человек ощутил себя действительно жалким новичком и, позабыв о всякой субординации, выдохнул с самым искренним восхищением:

      – Ещё! Г-н лейтенант, покажите ещё, прошу вас!

      В холодных глазах гасконца что-то дрогнуло, д’Эстурвилю показалось даже, что тот сейчас улыбнётся.

      Но д’Артаньян лишь перетянул потуже удерживающий волосы шнурок и снова встал в позицию:

      – Нападайте.

      Кадет послушался. Несколько минут они прощупывали оборону друг друга, а потом Жак вдруг увидел в защите командира брешь. Не задумываясь, он попытался воспользоваться просчётом д’Артаньяна, а когда понял, что это ловушка, уже было поздно.

      Лейтенант, играючи, ушёл от его удара, а в следующий момент вдруг перехватил свою шпагу обеими руками, чтобы с удвоенной силой отбить клинок противника.

      Он только казался хрупким, этот странный мальчик, потому что шпага д’Эстурвиля моментально вылетела у того из пальцев.

      – Это называется «мужицкий удар», – сказал между тем Шарль и всё-таки улыбнулся. – Разобрались, как?

      – Думаю, да, – потирая кисть, Жак поднял клинок и взялся за рукоятку обеими руками. – Так?

      – Почти, – удовлетворение от того, что его так быстро поняли, в какое-то мгновение вытеснило все предыдущие негативные эмоции.