Питомцы апокалипсиса. Григорий Володин

тесными стенами и ржавой дверью около недели – сколько выдержит Юля без моих чесок.

      Носок аксамитовой туфли Дарсиса метнулся к моему носу. Я дернул головой вбок, красная вспышка пронеслась мимо. Подтянул ноги, кувырок назад – и я на корточках. Дарсис медленно пошел на меня. Буря ярости в нем подутихла, черты лица сгладились. Но в глазах все еще плескалось жгуче-желтое пламя, ананси все еще шел на меня. Зачем? Пахнуло смердящей волной черной ненависти. В моем горле встал плотный ком страха. Я попытался сглотнуть, не смог и закашлялся.

      Шипованный кулак метнулся мне прямо в глаза и резко замер. Изящная голубая рука перехватила снизу страшную кровавую клешню. Заплатанный комбинезон Юли закрыл от меня гладкий аксамитовый камзол Дарсиса с двумя скрещенными на груди поясами. Дарсис уставился на Юлю, моя хозяйка же повернулась ко мне.

      – Стас, – сказала девушка-ананси, – расчешешь волосы?

      – Сейчас? – спросил я. Юля вяло пожала плечами, не отпуская руку Дарсиса.

      – Ты растрепал их, когда схватил меня, – безразлично бросила девушка.

      – Вообще-то я закрыл тебя от нырка Рудо, – пробурчал я, и ткнул себя в липкий нос. – Иначе твое бы лицо вляпалось в крем.

      – Крем вкусный, – Юля облизала губы острым фиолетовым язычком. Мое сердце тут же запело любовные серенады этому язычку, а рот выкрикнул: – Уж извини, что помешал! Попрошу Рудо скакнуть на тебя еще раз завтра!

      – Сначала переживи сегодня, – сказал ровным голосом Дарсис. – Юлирель, отпусти, чтобы я смог его разделать.

      Меня мигом пробил холодный пот. За что этот парень вдруг меня так невзлюбил?

      Юля посмотрела на стол:

      – Дарсис, ты не доел свою порцию полезных элементов, – сказала моя хозяйка и отпустила клешню. – Только после того, как мы примем дневную порцию и исполним обязанности, нам разрешается играть с людьми.

      – Играть? – переспросил я. – Ты оглохла? Он меня убить хочет!

      Все еще заслоняя меня от ананси с острой клешней и горящим взглядом медовых глаз, Юля возразила:

      – Дарсис сказал: разделать, что значит «подготовить». Так же Стас говорит «разделать поле», когда нужно разметить травяной газон под человеческую игру с мячом.

      – Футбол, – только и вставил я, когда ленивый голос Юли спросил:

      – Так ведь, Дарсис? Для игры со Стасом сейчас не время? Близится время наших обязанностей.

      Парень-ананси опустил взгляд на уродливые шипы кастета, который проболтается на его руке весь день. Шипы саморастворятся черт знает когда. Наверняка, пришельцу еще придется отвечать, зачем их слепил, перед его наставниками в Гарнизоне. Но человеческую кровь на шипах объяснить немного сложнее.

      – Играй со своим щенком сама, – сказал Дарсис и отвернулся.

      Все случилось чертовски быстро. Глазом не успел моргнуть. Вся столовая таращилась на нас. Даже круглые ребята побросали свои хот-доги.

      Маленькие комариные укусы чужого любопытства покалывали мою кожу. И мозг.

      Я крикнул: Сорри! Разборки закончились, занимайтесь