На войне как на войне. Виктор Курочкин

посмотрел на него и махнул рукой.

      – Командуйте, Теленков… А мне и смотреть-то на вас не хочется.

      От казармы до столовой – с полкилометра. Расстояние за время учебы вымеряно солдатскими сапогами с предельной точностью. Теленков вывел батарею на улицу, подал команду «подтянись» и оглянулся назад. Горышич стоял в дверях казармы, широко расставив ноги… Батарея миновала КПП и бодро зашагала по хорошо укатанной дороге. Казалось, ничто ее теперь не остановит… Но в это время сбоку раздался ехидный голос Горышича:

      – А где песня?

      Когда он успел догнать батарею?! Впрочем, неожиданные появления Горышича тогда, когда его совершенно не ожидали, всегда для батареи были загадкой.

      – А где песня? – повторил Горышич.

      – Запевай! – крикнул Теленков.

      Батарея продолжала идти, почти вдвое сократив шаг… Теперь она рубила шагами как на параде.

      – Запевай, – повторил Павел. – Наценко!

      Однако Наценко не ответил: «Есть, запевай». Запевалы вообще не было в строю… Старшина остановил батарею.

      – Сержант Медведев, где Наценко? – спросил Горышич.

      Помощник командира взвода пожал плечами.

      – Не знаю…

      Единственно, кто знал, где Наценко, так это Медведев… Сразу же после самоподготовки он отпустил запевалу к милой на свидание… За это Наценко разрешил ему съесть свой ужин. Старшина вынул из кармана книжицу в лиловом переплете и записал в ней: «Наценко в самоволке».

      Теленков скомандовал: «Равняйсь, смирно! Шагом марш!»

      Шагов тридцать прошли спокойно.

      – Батарея, стой! – неожиданно рявкнул Горышич. Батарея словно споткнулась… Левофланговый Малешкин носом ткнулся в спину Васина и только поэтому не упал. Старшина приказал Теленкову встать в строй и зычно скомандовал:

      – Батарея, на месте шагом марш!

      Батарея тяжело и ритмично топтала землю.

      – Запевай!..

      Курсанты молчали, тяжело и ритмично громыхая сапогами…

      – Правое плечо вперед, арш!

      Батарея повернула назад к казарме. Послышался возмущенный ропот…

      – Разговорчики!.. – прикрикнул старшина. – Запевай!

      Теленков кашлянул и закричал пронзительно, не своим голосом:

      – Не забыть нам годы огневые и привалы у костра…

      Он не успел и передохнуть, как батарея дружно и оглушительно подхватила:

      – Завивая в кольца голубые дым махорки у костра…

      Горышич отдал команду: «Левое плечо вперед, потом – прямо».

      И Павел почувствовал, как идти стало легко и весело.

      – Эх, махорочка-махорка, породнились мы с тобой, – ревела батарея. И рев ее уже пугал притихшие вечерние улицы города. Проходившие люди останавливались и, пораженные, долго смотрели вслед. Теленков, гордо закинув голову, еще громче выводил:

      – Как письмо получишь от любимой… – В эту минуту он презирал всех этих штатских, выше военной службы для него ничего не было. Он гордился собой, своими ребятами, тем, что поют они прекрасно;