Дом на холме. Екатерина Стадникова

Перепишу названия, купим с Альхен, – подбодрила она.

      – Хотя… У нас осталось еще море времени. – Никодемас немного успокоился. – Нужно что-нибудь съесть – или до конца уроков не дотянем.

      Оставшись ни с чем, друзья снова куда-то заспешили.

      – Расскажи мне об остальных учениках, – на ходу попросила Эмили.

      – Не интересуюсь ими с третьего класса, – черные глаза обожгли.

      Никодемас постепенно превращался в ходячую тайну. Это привлекало и отталкивало одновременно.

      – Кто такая мадам Калдор Нанс? – нужно было поддерживать беседу.

      – Это наша «школьная мама», скорее даже – «бабушка». – Смена темы подействовала. – Она отвечает за нас перед директрисой, помогает… ну и ругает, если что. Ты с ней обязательно познакомишься на последнем уроке. По четвергам у нас классный час.

      Кафетерий понравился Эмилии сразу: просторная светлая зала, множество круглых коренастых столиков, покрытых белыми скатертями, на каждом столике небольшая вазочка с цветами, резные стулья. Отыскав подходящее место, ребята положили вещи.

      – Меню на сегодня, – сообщил Никодемас, разворачивая перед собой лист.

      – Можно? – она протянула руку.

      Выбирать оказалось довольно сложно: отчего-то голод совершенно не ощущался, но есть такое слово – «надо».

* * *

      По ту сторону окна кипела жизнь: гомон детских голосов, яркие блики, звонкий смех. А по эту – внимательные серые глаза, не отрываясь, следили за происходящим.

      – Ну и как? – вопрос, которого она ждала.

      – Очень странное чувство, – почти шепотом отозвалась Дайна. – Правильно ли мы поступаем?

      – Не понимаю… – Встрепанный воробей приземлился на карниз.

      – Несправедливо получается. – Мисс Уиквилд отвела взгляд.

      Мимо прошествовали старшеклассники, не обращая внимания на стоящую лицом к стеклу женскую фигуру под шикарным черным зонтом, видеть которую они никак не могли. В незаметности Дайна преуспела. Ей, высокой и тощей, всегда хотелось быть по-настоящему невидимой. С самого детства.

      – А что тогда справедливо? – Воробей принялся прохаживаться туда-сюда.

      – Не перекладывать свою ношу на других. – Дайна достала булку, рассеянно отщипнула от нее кусочек и размяла его пальцами.

      – Да? Но ведь кто-то уже переложил это на тебя? – возразила птица. – Я же вижу, что тебе тяжело! Может, у другого выйдет лучше?

      Женщина с силой швырнула крошками в наглого воробья, но тот продолжил мысль:

      – Когда знаешь, что такое боль, – редкие перышки на макушке птицы смешно топорщились, – не захочешь причинить ее кому-то еще, если ты не конченый человек. Кто б спорил. Но у всех «за» имеются свои «против».

      – Решение принято, Найджел, – сурово начала она. – Все сохраняется, как есть: я остаюсь Тенью, а девочка продолжает жить нормальной жизнью. Отнимать у нее это – подло!

      – Постой! Не подгоняй события. – Воробей раздул бока и пронзительно чирикнул. – Сказать «нет» всегда успеется. Так что с того, если это будет сказано немного позже?

      – Не