Заметки на полях. Василий Криптонов

как тебя зовут?

      – Прекрасно помню, но мне интересно, помните ли вы?

      – Тебе заняться нечем?

      – Полно занятий. Так что, не скажете?

      Бряк. Гудки.

      – А за каким тогда хером ты спрашивал, кто звонит, мудак? – вполголоса спросил я у телефона.

      Телефон промолчал.

      – То-то же, – сказал я и пристукнул его трубкой.

      Меня начинало всё бесить: никотин выходил из организма, да и голова побаливала – всё как я предполагал. А ещё этот грёбаный русский…

      ***

      Вернувшись за стол, я заскучал. Русский язык меня всегда выводил из равновесия. Вроде бы, с точки зрения логики, всё должно было быть наоборот. Яжписатель, всё такое. Но зубрёжка правил имеет мало общего с творчеством. И вообще, с какого перепугу какие-то левые дядьки и тётки будут мне рассказывать, как я должен расставлять знаки препинания в МОЁМ тексте? Он – мой, ясно? И если я захочу поставить запятую перед началом предложения – значит, мать вашу, так оно и надо, и не вашего ума дело, почему оно так.

      В этих ваших интернетах тоже до чёрта умников, которые лезут каждую запятую править. А на три буквы пошлёшь – обижаются. Они же, мол, к тебе с добром, а ты их – на буквы, да ещё и на три. А ведь и сейчас таких дебилов – пруд пруди. Интересно, как они без развитого интернета держатся? Может, у них свои какие-нибудь кружки, сообщества есть по взаимной мастурбации? Стырит один у одноклассника тетрадку, соберёт друзей в каком-нибудь заброшенном здании, сядут кружком со спущенными штанами – и наяривают. Только и слышны страстные шепотки: "Ой, деепричастный оборот не обособлен… Смотрите, смотрите, "не" с глаголом слитно, ах-х-х-х". Крепитесь, ребятки, недолго осталось. Тырнет грядёт. А ещё там на сиськи посмотреть можно будет. Бесплатно, без регистрации и смс.

      Сколько надо мной учителя ни бились – в школе, да потом в универе – я с правилами так и не подружился. Так и остался при своём глубочайшем убеждении: читать надо больше. Причём, нормальных авторов, классических. Тогда уже просто по привычке будешь писать правильно, а если вдруг сотворишь нечто такое, до чего классикам было как до луны пешком – ну так там уже свои правила устанавливай. Твой язык – твои правила. Офигенный лозунг, кстати.

      Эх, а ведь матерись не матерись – уроки делать надо. Если я сейчас на учёбу забью, жизнь моя однозначно лучше не станет. Закурить бы… А ещё лучше – выпить и закурить. Но мама, боюсь, не поймёт ни того, ни другого. Ладно, возьму себя в руки. В конце-то концов, ну не может у этого тела ещё быть никотиновой ломки!

      Может, кофейку замутить? Так-то мысль.

      Я прошёл неслышно в кухню, ткнул электрочайник, который некогда был белым, а теперь приобрёл благородный цвет слоновой кости. Открыл шкафчик и разочарованно цокнул языком. В шкафчике стояла мягкая пачка "Монтеррей". Та самая, на которой мужчина и женщина склоняются над чашкой с такими лицами, будто готовятся занюхать по жирной дороге чистейшего кокса. Меня передёрнуло. В тридцать лет я бы поостерёгся находиться в одном помещении с таким растворимым продуктом. Жизнь-то одна! Ха, смешно. Н-да, смешно… Ладно, выбора нет. Жили мы в начале двухтысячных и вправду