Заметки на полях. Василий Криптонов

волосы засаленные. Вот чмошник, а! И ведь не скажешь, что под Северуса Снейпа кошу – его ещё не написали. Или написали? Чёрт, нужно заняться образованием. То, что я "Гарри Поттера" в институте впервые прочитал, ещё не значит, что его не могли раньше написать.

      Я внимательно посмотрел на полочку с шампунями. Нет… Нет, Семён, в жизни главное – вовремя остановиться. Грязная башка – не приговор, если есть харизма. Есть у меня харизма? Харя есть, значит, и харизма приложится! Нехер тут.

      Для пущей выразительности стукнув по зеркалу "факом", я вышел из ванной. Катя сделала вид, что просто как раз проходила мимо.

      – Ты так долго, – заметила она.

      – Там у тебя так хорошо… Сидел бы и сидел, сидел и сидел…

      – Суп на плите.

      В ответ на мои выстебы Катя нерешительно пыталась перевести разговор в нормальное русло. Меня это отчасти раздражало, отчасти забавляло. А сейчас ещё и сердце ёкнуло. Ни слова не говоря, я прошёл мимо Кати в кухню и остановился перед газовой плитой. На ней творилось таинство. На конфорке стояла кастрюля. Я потрогал её пальцем – холодная. Только что из холодильника.

      – Что такое? – снова растревожилась Катя, увидев слёзы у меня в глазах.

      – У тебя нет микроволновки, – прошептал я.

      – Микроволновки? – изумилась Катя.

      – И ни у кого нет микроволновки… Почему-то. Хотя их изобрели в середине двадцатого века. Пищу можно разогревать на плите!

      Я подцепил мизинцем крышку, поднял её и помешал поварёшкой густой суп с картошкой и вермишелью. Супа было много.

      – Ты каждый раз ставишь на огонь целую кастрюлю, – говорил я, сам себе напоминая шамана, впавшего в транс. – А у нас есть металлические тарелки. Суп можно разогреть прямо в тарелке!

      – У нас тоже есть металлические тарелки, – тихо отозвалась Катя. – Я просто… Просто…

      – Ты растерялась. Я понимаю.

      Как ей, наверное, было страшно, когда я повернулся к ней с улыбкой мертвеца, протянул руку и убрал прядь волос с её лба.

      – Всё – настоящее…

      – Семён… – Катя попятилась, но быстро упёрлась спиной в холодильник. Низенький, советский – "Бирюса". Он, будто от толчка, нарушил тишину и заворчал на всю кухню, позвякивая какими-то своими детальками.

      Я, шумно выдохнув, опустился на пол и закрыл лицо руками. Половицы, выкрашенные красно-коричневой краской, скрипнули. Гудел холодильник. Шипел газ, и суп постепенно начинал ворочаться в кастрюле. За спиной у меня было окно из хрупкого стекла и рассохшегося дерева, со шпингалетами, которые, наверное, нужно было открывать и закрывать при помощи молотка…

      – Тебе плохо? – как из другого мира донёсся до меня голос Кати.

      – Н-н-не знаю, – честно ответил я.

      Сердце колотилось, сотрясая всё тело. Хотелось потерять сознание. Закричать. Умереть. И жить вечно.

      Я всхлипнул, думал, что запла́чу, но вдруг тихо рассмеялся.

      ***

      – Какой тогда смысл был чистить зубы и есть суп? – спросила Катя, стоя рядом со мной на балконе, пока я курил послеобеденную сигарету.

      Не