Они ведь едят щенков, правда?. Кристофер Бакли

на «Упадок и разрушение»[14].) Ему приходилось нелегко, потому что Энджел игриво топтала своими туфельками от Джимми Чу все его изящные ссылки на Ливия и Тацита.

      – Знаете, – произнесла она со смущенной, застенчивой улыбкой, как бы намекая, что лишь из вежливости умалчивает о том, как профессора застукали за противоестественными половыми сношениями с ламантинами, – это, конечно, очень мило, что вы так уютно устроились в роскошном пентхаусе там, в Башне слоновой кости, где на досуге вымучиваете книжки, доказывающие, какая захудалая и второсортная страна наша родина.

      Профессор уставился на Энджел, словно филин, сердито и презрительно.

      – В моей книге говорится вовсе не об этом. Совсем не об этом…

      – Кстати, – прервала она его, – а ваш бюджет не предусматривал проверку подлинности фактов?

      – Прошу прощения, на что вы намекаете?

      – Я ни на что не намекаю, – улыбнулась в ответ Энджел. – Я просто констатирую сам факт, – уф, опять это упрямое слово! – что единственное во всей книге, что вам удалось написать без ошибок, – это точка с запятой на странице четыреста пятьдесят третьей.

      – Ну, это…

      – Это не важно, правда? Все равно же никто не будет читать эту книжку. На самом деле это просто псевдоинтеллектуальное украшение для кофейного столика. Просто способ дать понять гостям: «Я тоже ненавижу Америку».

      – Я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать оскорбления.

      – Да ладно вам, профессор, – с кошачьими интонациями проговорила Энджел. – Я вас не оскорбляю. Я лишь указываю вам на то, что основная идея вашей книги сводится к тому, что Америка больше не в состоянии защищаться от врагов. И что пора уже бросать ей полотенце и уводить с ринга.

      – Это бесстыдное извращение моих аргументов.

      – Ну, а кое-кто возразил бы, что настоящее извращение – это как раз ваша идея, что Америке как великой державе пришел конец. Ладно, я еще готова признать, что она, может, и годится для наивных и доверчивых первокурсников в ваших уютных рощах Академа, но в реальном мире – уж извините, я открою вам эту истину – могучие государства не сдаются просто так и не прикидываются мертвыми. Они борются.

      – Вы явно не читали мою книгу, – ответил профессор и, закатив глаза, повернулся в сторону ведущего.

      – А вот и читала, – рассмеялась Энджел. – Правда, мне пришлось держать ноги в ведре с ледяной водой, чтобы не уснуть. Я понимаю, академической прозе и положено быть скучной, но честь вам и хвала: вы подняли это качество на новый, недосягаемо высокий уровень.

      Институт постоянных конфликтов находился на Массачусетс-авеню, неподалеку от Дюпон-Серкл, в доме, который некогда – уместное совпадение! – служил резиденцией министра военно-морских сил во времена Теодора Рузвельта – президента, который и положил начало «имперскому периоду» в истории Америки. Среди тех, кто работал в этом здании, закрепилось его шутливое наименование – «Casa belli»[15].

      В

14

Имеется в виду многотомная «История упадка и разрушения Римской империи» английского историка Эдварда Гиббона (1737–1794).

15

«Дом войны» (лат.). По аналогии с casus belli – повод к войне.