Отдай мою посадочную ногу. Евгений Лукин

и присел рядом с ним на скамеечку. Вот только шпиона нам в бригаде и не хватало!.. Условник – есть, алкоголик – есть…

      – Из-за рубежа? – как-то по-бабьи привизгнув, спросил я.

      – Дальше…

      Я потряс головой и всё равно ничего не понял.

      – Как дальше?

      – Дальше, чем из-за рубежа… – еле ворочая языком, объяснил Гриша Прахов. – С другой планеты, понимаешь?..

* * *

      В калитку я его внёс на горбу, как мешок с картошкой.

      Из-за сарайчика, грозно рявкнув, вылетел Мухтар. Узнал меня, псина, заюлил, хвостом забил. А потом вдруг попятился, вздыбил шерсть на загривке и завыл, да так, что у меня у самого волосы на затылке зашевелились.

      Дёрнул я плечом – висит Гриша, признаков жизни не подаёт. Прислонил его к забору, давай трясти.

      – Гриш, ты что, Гриш?..

      Гриша слабо застонал и приоткрыл один глаз. Слава богу!..

      – А ну пошёл отсюда! – закричал я на Мухтара. – Иди в будку! Дурак лохматый!..

      В будку Мухтар не пошёл и с угрожающим ворчанием проводил нас до двери, заходя то справа, то слева и прилаживаясь цапнуть Гришу за скошенный каблук. У самого крыльца это ему почти удалось, но в последний момент Мухтар почему-то отпрыгнул и снова завыл.

      Злой на себя и на Гришу, я втащил его в прихожую и закрыл дверь. В комнате осеклась швейная машинка.

      – Минька, ты? – спросила мать. – А что это Мухтарка выл?

      – Да кто ж его знает! – с досадой ответил я. – Тут, мать, видишь, какое дело… Не один я.

      По дому словно сквозняк прошёл: хлопнула дверца шифоньера, что-то зашуршало, портьеру размело в стороны, и мать при параде – то есть в наспех накинутой шали – возникла в прихожей. На лице – радушие, в глазах – любопытство. Думала, я Ирину привёл – знакомиться.

      – А-а… – приветливо завела она и замолчала.

      Гриша сидел на табуретке, прислонённый к стеночке, и мученически улыбался, прикрыв глаза. И до того всё это глупо вышло, что я не выдержал и засмеялся.

      – Вот, мать, нового квартиранта тебе нашёл…

      – Ты кого в дом привёл? – опомнясь, закричала она. – Ты с кем связался?

      – Да погоди ты, мать, – заторопился я. – Понимаешь, дня на два, не больше… Ну, переночевать парню негде!

      – Как негде? – Маленькая, кругленькая, она куталась в шаль, как от холода, сверкая глазами то на меня, то на Гришу. – Санитарный день, что ли, в вытрезвителе? Да что ж это за напасть такая! То кутёнка подберёт хромого, то алкаша!..

      – Ну-ну, мать, – примирительно сказал я. – Мухтара-то за что? Сама ведь ему лапу лечила, а теперь смотри, какой красавец кобель вымахал…

      Но на Мухтара разговор перевести не удалось.

      – Живёт впрохолость, приблудных каких-то водит!.. А ну забирай своего дружка, и чтобы ноги его в доме не было!

      – Да куда ж я его поведу на ночь глядя?

      – А куда хочешь! Под каким забором нашёл – под тем и положишь!

      – Да с горя он, мать! – закричал я. – Ну, несчастье у человека, понимаешь? Жена из дому выгнала!

      Что-то дрогнуло в лице матери.

      – Прямо вот так и выгнала? – с подозрением спросила она.

      – В