Отдай мою посадочную ногу. Евгений Лукин

ну-ка иди сюда!

      Он узнал меня и, просияв, шагнул навстречу. Остановился. Беспомощно озираясь, потоптался на краешке асфальта.

      – Иди-иди, не провалишься, – зловеще подбодрил я его.

      Между нами был газон. Голый газон, покрытый влажным чёрно-ржавым пластом прошлогодней листвы.

      – Ну! – уже раздражённо сказал я.

      Гриша повернулся и торопливо заковылял к выходу из сквера.

      – Ты куда?

      Гриша остановился и неуверенно махнул рукой.

      – Ты что, ненормальный? Перейди по газону!

      Перебежал. Но чего ему это стоило! На лбу – испарина, дыхание – как у щенка, глаза косят то вправо, то влево.

      – Ты чего?

      – Так ведь запрещено же, – преступным шёпотом ответил мне Гриша Прахов.

      Взял я его, родимого, за расколотую пуговицу, подтянул к себе и говорю:

      – Ты что ж, сукин сын, бригаду позоришь! Денег нет прилично одеться? Это что на тебе за тряпьё такое!..

      И равномерно его при этом встряхиваю – для убедительности. На слове «тряпьё» не рассчитал, встряхнул чуть сильнее, и половина пуговицы осталась у меня в пальцах. Теряя равновесие, Гриша взмахнул руками, пиджак с треском распахнулся, и я снова увидел чёрный больничный штамп.

      – Как из мусорки вылез! – прошипел я.

      Трясущимися пальцами Гриша пытался застегнуть пиджак на оставшуюся половину пуговицы.

      – Приезжий, что ли?

      – Приезжий…

      – У тебя здесь родственники?

      – У меня нет родственников…

      – Подкидыш, что ли?

      Гриша посмотрел на меня с опаской.

      – Пожалуй… – осторожно согласился он.

      И пока я пытался сообразить, что это он мне сейчас такое ответил, Гриша Прахов отважился задать вопрос сам:

      – Минька, а ты… Тебя ведь Минькой зовут, да?.. Ты не мог бы мне объяснить: если кого-нибудь второй раз заметят, что он ночует на вокзале, – что ему тогда будет?

      – А кто ночует на вокзале?

      Гриша замялся.

      – Это неважно. Ну, скажем… я.

      – А почему ты ночуешь на вокзале? Почему не в общежитии?

      – Н-ну… Так вышло…

      – Как вышло? – заорал я. – Что значит – вышло? Ты приезжий! Тебе положено общежитие! Положено, понимаешь?

      – Я понимаю… Но мне сказали…

      – Кто сказал? А ну пойдём, покажешь, кто там тебе что сказал!

      Ухватил я его за рукав и поволок. Ох, думаю, и выпишу я сейчас чертей этим конторским! За всё сразу!

      – Тебя кто на работу принимал? Жирный такой, головёнка маленькая – этот? Ну, я с ним потолкую! А, ч-чёрт!

      Я резко остановился, Гришу занесло, и мне пришлось его поддержать.

      – Куда ж мы с тобой идём! – рявкнул я на него. – Сегодня ж суббота!.. У, ш-шалопай! А ну давай точно: как вы там с ним говорили – с этим, из отдела кадров!..

      – Он предупредил меня, что с общежитием трудно, – проговорил вконец запуганный Гриша. – И спросил, не могу ли я временно обойтись без общежития…

      – Ну! А