Ты плакала в вечерней тишине, или Меркнут знаки Зодиака. Марина Ларина

открыла лосьон и тщательно протерла ватным тампоном лицо, шею и руки. Затем принялась за макияж. Слава богу, театральный грим тоже оказался в косметичке. Пудра и тени снова сотворили чудо. А как с одеждой?

      – Ну и что он взял? – сказала она, рассмотрев вещи, которые Савелий прихватил из ее гардероба. – Ну, брюки – ладно. А блузка? Самое время в нарядной блузке с большим декольте «шариться» по Питеру, уходя от погони. Да, блин. Ладно, – она натянула на себя брюки и блузку, заляпанную кровью пижаму сунула в целлофановый пакет.

      «Надо будет выбросить», – подумала Прокофьева и брезгливо поморщилась.

      – Ну что, ты готова? – спросил, вернувшись от соседа с ключами от дачи и машины, Рыжов.

      – Почти, – ответила Настя, расчесывая волосы.

      – Ну, тогда идем?! Извини, нам тут рассиживаться некогда. За мной охотятся те же люди, что и за тобой, – сказал Савелий.

      – Я готова. Пошли, – поднялась с кресла Прокофьева. – А куда пижаму деть?

      – Возьми с собой. Выбросим по дороге, – ответил ее товарищ по несчастью.

      Настя положила пакет с окровавленной пижамой в сумку, и они снова отправились в путь, теперь уже в старых «Жигулях» белого цвета, принадлежавших соседу Рыжова Васильеву. Рыжов попросил его никому не говорить, куда он поехал, объяснив это тем, что у него завелась зазноба, с которой ему хотелось бы провести время наедине на свежем воздухе. Он также сунул Васильеву немного денег за молчание. Несмотря на то, что по большому счету Васильев в деньгах не нуждался, он все-таки принял их как должное.

      – И она еще ездит, эта старушка? – недоверчиво поинтересовалась Настя, не привыкшая к автомобильному антиквариату.

      – И еще как ездит, – ответил Рыжов, давя ногой на педаль газа. – Ого-го-го.

      – Савва, погоди, – вспомнила Настя. – Останови возле банкомата. Мой счет, наверное, еще не успели перекрыть, я деньги сниму по карточке.

      – Эх, девушка, девушка. И зачем вам деньги?

      – На всякий случай, – ответила Настя.

      Савелий тормознул возле банкомата.

      – Ну вот, – сказала довольная тем, что удалось все-таки снять немного денег, Настя, – теперь поехали. – Она сложила рубли в кошелек и снова села в машину. – Как на этой колымаге можно куда-то доехать, не понимаю.

      Они вырулили на Сестрорецкое шоссе и понеслись, если это можно было так назвать, вдоль Финского залива. Поднималось сентябрьское солнце, бросая первые лучи на его воды. Прокофьева прикурила сигарету и приоткрыла боковое стекло машины. Утренний ветерок плеснул ей в лицо прохладой и выбил из рук сигарету.

      – Ну вот, покурила, – грустно заметила Настя.

      – Возьми еще, – предложил Савелий, протягивая пачку.

      – Нет, не надо. Что-то не хочется больше. Далеко еще? – спросила она, глядя на дорогу.

      – Почти приехали, – подмигнул ее попутчик. – Чего загрустила, красавица?

      – Да, так, что-то… – пробормотала Прокофьева. – А разве есть чему радоваться? – посмотрела она на Рыжова.

      – Тому, что