Мужчины и женщины. Леонид Левинзон

и несколько стульев. Сева, обычно любящий понежиться в кровати, на этот раз только открыв глаза, сразу начал расталкивать свою жену, повернувшуюся к нему округло вздымающейся под одеялом спиной.

      – Вставай, Марусенька, вставай! – Голос у Севы был тонкий, визгливый.

      Марусенька, плотнее укутавшись в одеяло, буркнула:

      – Что ты волнуешься, ещё полно времени…

      – Нет, не полно! – Уже зло отозвался Сева, он вообще быстро переходил от умиления к раздражению и обратно. – Я знаю, что говорю! Ты медленно всё делаешь, а надо быть на уровне! Я хочу быть на уровне, поняла?

      – Дался тебе этот уровень! – С досадой сказала жена, и, поняв, что поспать ей больше не дадут, откинула одеяло и села. Сева соскочил на пол и отдёрнул шторы. Свет из небольшого с рассохшимися деревянными фрамугами окна осветил рефлекторно зажмурившего глаза худого мужчину и женщину на кровати – вялые груди с коричневыми сосками, большой выпирающий живот, массивные бёдра и колени. Марию когда-то вполне можно было назвать симпатичной женщиной, но сейчас усталость и болезни отпечатались на лице глубокими складками и тёмными полукружьями под глазами. Волосы у Марии были русые, короткие, мягкие на вид.

      – Севка, ты мою трость не видел?

      – Да вот она! – Подскочил Сева. Он ходил по спальне в широких трусах, бодро посвистывая и явно усиленно размышляя.

      – Так, – остановился, – мяса в принципе может, и не нужно, купим крыльев, они дешёвые. Вино по четыре литра в супере продаётся в картонных упаковках, ну, и салаты… Какие будешь делать? – Обернулся к жене.

      – Севочка, застегни лифчик… – Вместо ответа попросила Мария.

      Сева застегнул, жена поправила грудь в бюстгальтере. Сева искоса на неё посмотрел и неожиданно обнял, жена хихикнула. Сева нажал и неловко повалил женщину спиной на кровать, но та вдруг вскрикнула:

      – Больно! Колено! А-ах!

      Сева отпрянул.

      – Забыл, – сказал виноватым тоном, – извини, – и тут же по привычке разозлился, – вечно ты выставляешь!

      – Что выставляю?

      – Всё выставляешь!

      – Что именно выставляю, я тебя спрашиваю?! – Мария покраснела от негодования.

      – Да колено, например…

      – Посмотрела бы я, если бы у тебя так колено болело!

      – Марусечка, – Сева пошёл на попятную, – я же просто сказал, давай лучше займёмся делами…

      Мария надела халат, взялась за трость, и медленно, с усилием, поднялась.

      – Тебе тост сделать?

      – Сделай.

      Сева сел на стул и по-хозяйски огляделся, он уже предвкушал застолье. Вот только прибрать надо. Жена из-за болезни не могла, приходилось самому.

      – Севочка, тост готов! – Крикнула Мария.

      Сева зашёл в их маленькую кухоньку. На закопчённой двухкомфорочной плите стояла сковородка с остатком вчерашней яичницы, в умывальнике лежали огуречные полосы и луковая шелуха. Начавшийся ясный день уже ощутимо пригревал, и из открытого окна тянуло жаром. Мария включила чайник. Сева недовольно потянул носом – его тост явно пригорел. Он подошёл к холодильнику, открыл, достал