Мужчины и женщины. Леонид Левинзон

а у самой с Севой не меньше проблем!

      Мария удивлённо взглянула.

      – Да, да, – не в силах остановиться, продолжила Рахелька, – мой Саша просто весёлый, а твой Сева и не работает, и тебя обижает, и вообще… – Замолчала.

      – Я больше не буду высказывать своё мнение, – сухо сказала Мария.

      Она сидела, неестественно выпрямившись, опираясь обеими руками на трость, и смотрела в одну только ей известную точку на стене. Рахельке стало стыдно и, спохватившись, она торопливо начала оправдываться:

      – Машенька, не обижайся, я сегодня сама не своя. Сорвалась…

      Вода из кастрюли на плите начала выплёскиваться сильней, Мария, было, поднялась, но Рахелька, вскочив, уменьшила огонь.

      – Машенька, чем тебе ещё помочь?

      Мария, более глухим, чем обычно голосом, ответила:

      – Ничем.

      – Машенька, но ты на меня не обижаешься?

      – Не обижаюсь.

      – Точно?

      – Точно.

      Рахелька подошла к открытому дверному проёму и выглянула наружу:

      – Сидят… Маша, я пойду? Салаты взять?

      – Возьми.

      – Ты на меня не обижаешься?

      – О, Господи! Рахелька, иди уже!

      Как только Рахелька показалась из двери, Алекс закричал:

      – Рахелечка, ты где? Мы без тебя соскучились!

      Рахелька убыстрила шаг. Алекс, подскочив к ней, чмокнул полную белую руку:

      – Прелесть моя! Просто прелесть!

      Вера неожиданно засмеялась.

      Потянуло острым дразнящим запахом жареного мяса. Сева принялся носить салаты. Константин открыл свою ребристую важную бутылку.

      – Костя! – Расширил глаза Алекс. – Это действительно оно?

      – Оно, – дружелюбно ответил Костя.

      – Что, мужики, пора? – Подскочил весёлый Сева.

      – Конечно, пора! Куда наливать? Стаканы? – Алекс предвкушающе потёр ладони. – Сева, как ты знаешь, я не пью, но когда доходит дело до конкретики…

      – Когда доходит дело до конкретики, даже я пью, – пророкотал Георгий.

      Сева подобострастно засмеялся.

      – Марусечка!! – Закричал. – Где ты, милая?

      Мария в нарядном платье, скрадывающем её полноту, вышла из дома. Опираясь на трость, и удерживая в другой руке ещё одно блюдо, направилась к гостям. К ней смешно подбежал тщедушный Костя, что-то укоризненно говоря, отобрал тарелку – помог.

      – За именинника! – Возвестил Алекс.

      Сева сиял.

      – Марусечка? – Подмигнул.

      Мария подняла бокал. Все потянулись к ней, чокаясь. Потом некоторое время ничего не было слышно – гости увлёклись едой. Мария из-за утренней обиды расстаралась вовсю – на столе были и оливье, и винегрет, и какой-то необычный рыбный салат с ананасами. Сева из окна спальни протянул удлинитель, перебросил его через ветку сосны, и лампочка, покачиваясь от дуновений начавшегося ветерка, и бросая тени, освещала склоненные головы и заставленный тарелками стол.

      Маленькая Ира со своими смешными косичками, сидя между Георгием и мужем, вполголоса спросила:

      – Георгий, а где вы учились?

      – У Климовича, – неспешно