Мужчины и женщины. Леонид Левинзон

и Вера обменялись взглядами.

      – Сегодня попал в ситуацию… – Возвестил Сева.

      – Что-что?

      – Да так… Одному типу хотел в глаз дать… Нахамил он мне. Я, вообще, резкий. На самом деле, их двое было.

      – Двое… – С неопределённой интонацией произнёс Костя.

      – Ты что, не веришь?!

      – Верю. – Костя примирительно поднял руки. – Они, конечно, убежали?

      – Выпьем? – Примирительно прогудел Георгий. – Убежали и убежали, что говорить.

      – Да-да, – торопливо поддержала Ира. – Георгий, а где у вас мастерская?

      – На Яффо. Приходите… – Тяжело повернулся к ней.

      – Придём, придём! – Радостно зачастил Константин. – Теперь не отвертитесь! И подарок принесём, и посидим. Эх, люблю запах краски! Ириш, ну, почему я не художник?

      Георгий неопределённо хмыкнул.

      – А нас с Рахелечкой ты не приглашаешь? – Вмешался Алекс.

      – Приходите и вы…

      – Мне тоже интересно, – своим чарующим голосом сказала Вера, – я у художников давно не была.

      – Кстати, и я рисую! – Заявил Сева. Он совсем опьянел. – Одному недавно так морду разрисовал.

      – Сева! – Ужаснулась Мария.

      – Что, Сева?

      – Прекрати…

      – Ты смеешь меня останавливать? Хотя… – Сева, пошатываясь, встал. – У меня тост – за прекрасных дам!

      – Очень оригинально…

      – Да, оригинально! – Сева икнул. – Кто-то против?

      Прошёл ещё час. Угли не только припорошило сизым, но кое-где уже возвратился их первоначальный чёрный цвет. На решётке лежали последние, никому не нужные, пережаренные крылья, виски и вино было выпито. Мария, сославшись на головную боль, ушла в дом, Сева спал, положив голову на руки. Вера курила. Алекс, успокаивая, ласково обнимал свою Рахельку. Задумавшийся Георгий более чем когда-либо напоминал севшего на задние лапы медведя. Подул прохладный ветерок, Ира показала мужу на часы, тот встал. Пора было расходиться.

      "Эхо Москвы"

      Удобная «Мазда» легко набрала скорость и в такт движению сразу закачалась свисавшая с зеркала заднего вида картонная ёлочка, её чуть приторный сосновый запах начал ощущаться сильнее. Светилась зелёными цифрами приборная доска, Костя отчаянно зевал и, прищурясь, изо всех сил вглядывался вперёд. Ира нарушила молчание: