Группа Тревиля. Владимир Березин

он представился:

      – My name is Kravets. Anatoly Kravets[7].

      Я назвал себя, и обнаружил, что он не выпускает мою руку из своей. Ладони были у него тёплые и будто плюшевые.

      – No, – сказал я ещё раз. – I am just passing by.

      – Ah, travel? Very nice… On the way… So you – are passing by. Tell me, for how long have you known Nikolai Pavlovich?[8]

      – Twenty years[9], – уже неохотно сказал я. Я уже понял, что это сумасшедший, но всё же спросил: – Why do you speak English?[10]

      – You know, I gave myself a vow to speak either English or Ukrainian, – сказал Кравец. – I’m Ukrainian. And I doubt you speak Ukrainian[11].

      – No way[12].

      – So will you’ll work here?[13]

      – I do not know[14].

      Ещё немного, и я его стукну и всё спишу на похмелье.

      – It’s not easy here, but I like Nicholas Pavlovich. He is a great scientist. There are few of us here, – сказал Кравец, – we are all very busy; I work in the Ukrainian team, but I really like the way Nikolai Pavlovich works[15].

      Он снова выжидательно посмотрел на меня и наконец сказал:

      – I would be glad to be of use to you some day[16].

      – Thanks, – уже с нетерпением пробормотал я. – Good luck[17].

      И захлопнул дверь.

      Глава пятая

      Москва, 30 апреля. Сергей Баклаков по прозвищу Арамис.

      Оружие на Зоне. Секрет Атоса – промышленная добыча артефактов.

      Мюллер хмыкнул:

      – Я всегда жалел, что вы работаете не в моем аппарате. Я бы уж давно сделал вас своим заместителем.

Юлиан Семёнов

      «Семнадцать мгновений весны»

      – А зачем ты гоняешь своих подопечных на выходы с оружием? Не логично было бы просто ещё двух господ военнослужащих нанять?

      – Нанять! Ишь ты какой! У меня бюджеты, да и ты пойми, что выходы у нас это не обязанность, а привилегия. За них платят дополнительно, собранное тоже учитывается, каждая копеечка не лишняя.

      А оружие здесь нужно – мало ли кто на городок полезет, тут каждый ствол важен. К тому же, если на тебя выйдет одиночный мутант, то сконцентрированный огонь нескольких человек его таки уложит.

      Первым делом, я запретил для бывших совграждан личное оружие, кроме автомата Калашникова. Потому что у меня контингент – учёные, некоторые сходят с ума и выписывают себе какую-нибудь пукалку типа «Узи», которая не спасёт ни от кого: ни от зверья, ни от лихого человека.

      Более того, наш кандидат наук ещё себе отстрелит что-то, играясь.

      А вот с Калашниковым всё проще – так или иначе, все они прошли военную кафедру, или там Начальную Подготовку и выучили неполную сборку-разборку.

      Сборка-разборка в нашем поколении это вообще как пароль.

      Все помнят, ночью разбуди филолога или химика, так он тебе забормочет: сначала отъём магазина, передернуть затвор, контрольный спуск, потом снимается крышка коробки, потом – пружина, затворная рама и вытряхивается затвор, потом газовая трубка с накладкой. Шомпол и пенал можно не вынимать, потому что это никого не…

      Он сглотнул последнее слово.

      Всё было вполне логично. Логикой он всегда славился…

      – Они тренируются – по мишеням. Или там по пивным банкам, к примеру.

      – Нет, а зачем?

      Действительно – зачем? Философский подход Атоса мне жутко нравился.

      –

7

Меня зовут Кравец. Анатолий Кравец.

8

Очень приятно… Проездом… Так вы – проездом. Скажите, а давно знакомы с Николаем Павловичем?

9

Двадцать лет.

10

А отчего вы говорите по-английски?

11

Вы знаете, я дал себе зарок говорить либо по-английски, либо по-украински. Я ведь украинец. А вы по-украински вряд ли говорите.

12

Да это уж точно.

13

Так вы будете здесь работать?

14

Не знаю.

15

У нас тут сложно, а Николай Павлович мне нравится. Он – большой учёный. Нас здесь мало, все мы очень заняты, я хоть и работаю в украинской группе, но мне очень нравится, как работает Николай Павлович.

16

Буду рад оказаться вам полезен.

17

Спасибо. Удачи.