Группа Тревиля. Владимир Березин

текла в небе Москвы, размешивая облака, растворяя дым и копоть. Город шумел особым ночным шумом мегаполисов. Я знал этот шум, потому что побывал во многих больших городах мира. Этот шум специальный и особый, он что-то вроде предупреждающих звуков разных зверей. Большие города этим рокотом предупреждают зазевавшихся людей – мы, города, не спим никогда. Мы всё время бодрствуем, и никто не сможет застать нас врасплох.

      Поэтому я, беглец, и не спал в эту ночь, принюхиваясь как зверь ко всему: к запахам бензина и дыма, к запахам незнакомой квартиры и прекрасному запаху молодой женщины, что лежала рядом.

      А потом я спал крепко, но под утро проснулся и понял, что она ушла. Она ушла только что, потому что одеяло с её стороны ещё хранило тепло. Видимо она ушла в своё непоименованное ночью место, а мне торопиться было некуда.

      Я перевернулся на другой бок и уснул. Мне снились яхты и то, как они ночуют на берегу океана, и волна, рассеянная молами гавани, тихонько качает их корпуса, а вокруг раздаётся тонкий звон от металлических частей и скрип от канатов.

* * *

      На третий день я перезвонил Планше, и он сказал, что уже в курсе моей истории, и стоит ещё раз встретиться и всё обсудить.

      Но никакой встречи не случилось.

      Глава четвёртая

      Москва, 25 апреля. Сергей Баклаков по прозвищу Арамис.

      Бежим на Запад. Странный человек Кравец.

      – Переодевайтесь, – сказал Штирлиц.

      – Сейчас, – шепотом ответил пастор, – у меня дрожат руки, я должен немного прийти в себя.

Юлиан Семёнов

      «Семнадцать мгновений весны»

      Утром у подъезда Ксении меня ждал в машине Атос.

      Ксения вышла со мной, и оказалось, что появление Атоса у её подъезда и для неё стало неожиданностью.

      Всё-таки у него был аналитический склад ума (если, конечно, в Москве ещё не ввели систему принудительной пеленгации мобильных телефонов).

      Он ждал меня и велел быстро собираться – дело, по его словам, пахло жареным. Меня нужно было вывозить из города, и желательно быстро и тайно.

      Атос появился внезапно, как настоящий мушкетёр. Он повёз меня к себе в институт. Мы ехали по Москве и я ощущал, что старые времена вернулись – всё было как в прошлом. Развевались мушкетёрские плащи, шпаги сверкали на солнце. Меня спасали, и на войне как на войне, когда твой друг в крови, а la guerre comme a la guerre, когда твой друг в крови… и всё такое.

      Один наш друг куда-то пропал, другой наш друг лежал в крови в каком-то подмосковном морге, а мы летели в неизвестность.

      Атос, впрочем, был спокоен как всегда.

      Его соображения были просты: у него начиналась очередная штатная экспедиция в Зону.

      Согласно межправительственному соглашению груз машин, идущих на Зону, не досматривался.

      Атос выдал мне запас еды и питья и запер в кузове экспедиционной машины.

      Я услышал, как она тронулась. В этот момент я покачнулся, но сохранил равновесие, а потом полез между коробок, прижимая к груди две большие пластиковые бутылки – одна из них была наполнена водой, вторая предназначалась для