Рассказы. Выпуск 7. Час пробил. Алексей Сорокин

грохот, потом нас подбросило, Катька даже подбородок разбила. А когда открыли глаза, двери уже так были.

      – Ла-а-адно, – протянул я, собираясь с мыслями. – Вот как мы поступим. Я сейчас обвяжу тебя этой веревкой и подсажу к люку, чтобы ты мог выбраться на крышу. Будешь ждать меня там, понятно? А сам пойду искать твою сестру. Если меня долго не будет, кричи наверх и лезь по лестнице. Там дядя Дима, он будет тянуть веревку, и ты не упадешь. Хорошо?

      Слава кивнул. Когда я посадил его на крышу, несколько раз щелкнул фонариком, подавая брату сигнал через открытый люк: «все в порядке, жди».

      – Я скоро вернусь, Славка, слышишь? Потерпи еще чуток.

      Тьма этажа дохнула на меня сыростью. Я постоял с минуту, принюхиваясь в попытке различить характерные для Самосбора запахи. Но не заметил ничего подозрительного. Луч фонарика пробежался по низким потолкам и серым стенам. Бетонные кишки узких коридоров расходились от лифта в четыре стороны.

      Я прошел в случайном направлении десять шагов. Снова развилка. Не похоже на жилой этаж, скорее подвал с лабиринтом проходов и тесными каморками. Вернулся обратно и пошел в другую сторону. Пока мне не встретилось ни коричневой слизи, ни других последствий Самосбора. А вот и то, что я искал! Обгоревшие спички станут моими хлебными крошками. Как дети сами до такого не додумались? Им больше не читают сказок?

      Сначала до меня долетел звук глухих ударов. Словно кто-то методично бил резиновым мячом о пол. Я даже представил, как скачет грязно-красный шар с двумя синими полосками. Слава и Катя постоянно таскали за собой эту самую популярную в Гигахруще игрушку. Странно только, что девочка решила поиграть сейчас, одна в полной темноте.

      Я разобрал тихие всхлипы, переходящие в звонкий смех, будто кто-то пытался плакать и смеяться одновременно. Собрался было уже крикнуть, обозначить себя, позвать, но в горле предательски дрогнул ком. Дух этого места и так обдавал холодом между лопаток, еще и звуки… Шуметь расхотелось.

      Я осторожно продвигался вглубь коридора, находя под ногами очередные угольки спичек, пока свет фонаря не коснулся сидевшей на корточках фигурки. Ее плечи едва заметно содрогались.

      – Катя?

      Девочка оторвала голову от коленок и прищурилась. Я направил луч фонаря в пол и подсел к ней.

      – Ты как?

      – Мне страшно, я хочу домой. – Тоненький голосок Кати подрагивал, но ее глаза оставались сухими. Похоже, от испуга она даже плакала без слез.

      – Это ты смеялась?

      – Что?

      – Я слышал смех.

      – Не знаю.

      Показалось?

      Девочка отстранилась и заглянула мне в лицо, будто видела впервые.

      – Кать, это я, Сергей. Ты чего?

      – Забери меня.

      – Сейчас пойдем. – Я бегло осмотрел ее. – Ничего не болит?

      – Нет.

      Похоже, ни царапины.

      – Кать, сплюнь, а? – запоздало припомнил напутствие бывшего ликвидатора.

      Ребенок хлопал ресницами в непонимании.

      – Просто плюнь на пол.

      Девочка