Одна – здесь – жизнь. Марина Цветаева

быть, в одной постели, а может быть – за тысячу верст. – Любовь не как «связь», а как стихия.)

* * *

      «Есть две ревности. Одна (наступательный жест) – от себя, другая (удар в грудь) – в себя. Чем это низко – вонзить в себя нож?»

      (Бальмонт.)

* * *

      Я должна была бы пить Вас из четвертной, а пью по каплям, от которых кашляю.

* * *

      Как медленно сходятся с Вами такие-то! Они делают миллиметры там, где я делала – мили!

* * *

      Зачем змей, когда Ева?

      Любовь: зимой от холода, летом от жары, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда – от всего.

* * *

      Ночной разговор.

      Павел Антокольский[76]: – У Господа был Иуда. А кто же у Дьявола – Иуда?

      Я: – Это, конечно, будет женщина. Дьявол ее полюбит, и она захочет вернуть его к Богу, – и вернет.

      Антокольский: – А она застрелится. Но я утверждаю, что это будет мужчина.

      Я: – Мужчина? Как может мужчина предать Дьявола? У него же нет никакого доступа к Дьяволу, он Дьяволу не нужен, какое дело Дьяволу до мужчины? Дьявол сам мужчина. Дьявол – это вся мужественность. Дьявола можно соблазнить только любовью, то есть женщиной.

      Антокольский: – И найдется мужчина, который припишет себе честь этого завоевания.

      Я: – И знаете, как это будет? Женщина полюбит Дьявола, а ее полюбит мужчина. Он придет к ней и скажет: – «Ты его любишь, неужели тебе его не жаль? Ведь ему плохо, верни его к Богу». – И она вернет…

      Антокольский: – И разлюбит.

      Я: – Нет, она не разлюбит. Он ее разлюбит, потому что теперь у него Бог, она ему больше не нужна. Не разлюбит, но бросится к тому.

      Антокольский: – И, смотря в его глаза, увидит, что все те же глаза, и что она сама побеждена – Дьяволом.

      Я: – Но был же час, когда Дьявол был побежден, – час, когда он вернулся к Богу.

      Антокольский: – И предал его – мужчина.

      Я: – Ах, я говорю о любовной драме!

      Антокольский: – А я говорю об имени, которое останется на скрижалях.

* * *

      Я: – Женщина – одержимая. Женщина идет по пути вздоха (глубоко дышу). Вот так. И промахнулся Гейне с его «horizontales Handwerk»[77]! Как раз по вертикали!

      Антокольский: – А мужчина хочет – так: (Выброшенная рука. Прыжок.)

      Я: – Это не мужчина так, это тигр так. Кстати, если бы вместо «мужчины» было «тигр», я бы, может быть, и любила мужчин. Какое безобразное слово – мужчина! Насколько по-немецки лучше: «Mann», и по-французски: «Homme». Man, homo… Нет, у всех лучше…

      Но дальше. Итак, женщина идет по пути вздоха… Женщина, это вздох. Мужчина, это жест. (Вздох всегда раньше, во время прыжка не дышат.) Мужчина никогда не хочет первый. Если мужчина захотел, женщина уже хочет.

      Антокольский: – А что же мы сделаем с трагической любовью? Когда женщина – действительно – не хочет?

      Я: – Значит, не она хотела, а какая-нибудь рядом. Ошибся дверью.

* * *

      Я, робко: – Антокольский, можно ли назвать то, что мы сейчас делаем, – мыслью?

      Антокольский, еще более робко: – Это – вселенское дело: то же самое, что сидеть на облаках и править миром.

* * *

      Я: – Два отношения к миру: любовное, материнское.

      Антокольский: – И у нас два: любовное,

76

Поэт, ученик Студии Вахтангова. (Примеч. М. Цветаевой.)

77

Горизонтальное ремесло (нем.).