Полигон. Юрий Григ

давай выпьем, – предложил Витек.

      Ничего, существенно нового, идея не содержала, однако, в данной ситуации пришлась Воробьеву по вкусу.

      Они выпили.

      – На работе-то как? – поинтересовался Воробьев.

      – Нормально, – без интереса сообщил Витек. – Загибается наука потихоньку.

      – Загибается?

      – Ну да. А что в этом необычного? У нас в институте все работы, которые так или иначе не имеют выхода на «нефтянку», считаются бесперспективными. Соответственно, сам понимаешь, финансирование…

      – Но у тебя же были разработки по полимерам.

      – Были, да сплыли. Кому это сейчас здесь нужно. Ты лучше про себя расскажи. Ну, про твои успехи в бизнесе полгорода судачит. Иначе как олигархом, не называют. Я хотел спросить…, тут по ящику про тебя. В прошлом году, кажется…

      – Возможно. Время от времени какие-нибудь журналисты напрашиваются, – скромно признал Воробьев интерес к своей особе. – Ну, и?..

      – Ты что, кандидатскую защитил? – Витек криво усмехнулся.

      – А чего такого? – нервно отреагировал Воробьев.

      Получилось некрасиво, с глуповатым вызовом.

      – Да так, ничего… – снова усмехнулся Витек. – Просто в голове как-то не очень укладывается – ты и диссертация.

      – Ничего, ты у нас умный, уложится, – ядовитым тоном пообещал Воробьев.

      Опять он не сдержался, и злился, скорее, на себя. Но, если разобраться – какого хрена Витек перед ним выеживается. Он ему ничего не должен… кроме… Но это было, как говориться, давно и неправда. И если бы не он, Воробьев, то Витькины гениальные идеи – а иначе, как идеей, те недоделанные мыслишки и не назовешь – так бы и протухли в его гениальной башке, никому не принеся ни малейшей пользы. Мало ли идей рождают «быстрые разумом Невтоны». Идеи не патентуются. Попробуй, реализуй их, доведи до закономерного конца. Для этого нужны денежки, товарищи ученые, самые что ни на есть прозаичные бабки: рубли, евры, ю-эс доллары… Кто как не он, Воробьев, вложил свои кровные в тот полуфабрикат, набрал команду кандидатов с докторами, половина из которых, между прочим, были откровенными лоботрясами? Кто как не он платил этим дармоедам зарплату, которая по тем временам могла им разве что пригрезиться в снах про добрую фею; платил, пока они вешали лапшу на уши, выдаивали из него как можно больше бабок. И, в конце концов, кто как не он приготовил из идеи съедобное блюдо, запатентовал его на Западе, и оно до сих пор недурственно кормило его? Но ведь не только его!

      «Вот ты, Витек, – мысленно обратился он к своему оппоненту, – можешь похвастаться, что создал организацию, которая, между прочим, кормит около нескольких тысяч сотрудников? Ты на такое не способен… Это моя корпорация, понимаешь?! Это она кормит, одевает, согревает, дает кров своим работникам и их семьям. И они благодарны, поверь? Ты просто за своими формулами не видишь реальной жизни! И после этого скажи, что я украл твою идею! Да без меня она гроша ломаного не стоила!»

      Невысказанный