Орден. Михаил Каменев

пора спустить горделивую суку с небес!» – навеяло снова. А потом всплыл образ юнца в кругу обезумевшей банды. Он, беспомощный, лежал под бесконечным шквалом ударов, съежившись в позу эмбриона. Визга не вырвалось, хотя душа кричала раскатами грома…

      – О, Владыка, – вновь напомнил о себе Маттэ, – какой же ты никчемный! Ты никому не нужен, ты сам-то хоть это понимаешь? Все будут только смеяться над твоими останками, и никто, слышишь, никто не будет плакать! Никто не почтить тебя добрым словом – все забудут твое имя и не вспомнят никогда! Тебя даже не похоронят по людским законам! А знаешь почему?! – Маттэ с размаху всадил саблю во влажный грунт и поставил руки на пояс. – Потому что ты хуже хромой лошади, бесполезнее блохастого пса!

      «Интересно, он заранее готовил текст или импровизирует? Хм… Нет, кого я обманываю? Он импровизирует, ха! Какой вздор! Это больше походит на затертую годами молитву».

      – …а ведь дворняга не предаст хозяина… – не унимался он. – Но вот ты… Ты даже мать родную защитить не в состоянии! Ты не достоин называться мужчиной! Ты не достоин зваться человеком – ты хуже жалкого пресмыкающегося слизня! Ты не достоин даже существовать! И как же я рад, что именно мне выпала честь избавить эту землю от такой убогой гниды, от такого жалкого…

      – По-моему, ты слишком много о себе возомнил.

      Веснушчатое лицо Маттэ покраснело, передернулось, ноздри раздвинулись, испуская пар. Губы отвратительно зашевелились:

      – Надо же! Мертвая рыба открыла рот, посмотрим, какой фокус ты выкинешь! Только, пожалуйста, не падай сразу на колени, я хотел немного поиграть с тобой!

      Маттэ обратил внимание на свою салютующую шайку и приободрился.

      – Этой техникой в совершенстве владеешь ты. Видимо, у вас это семейное…

      Ухмылка с лица соперника стерлась навсегда.

      «Теперь Квиты. Хотя, может не стоит злить его? – задумался Тури на секунду. – Да, черт возьми, конечно же не стоит, и дураку понятно! Но это же так скучно…»

      – Ах ты мразь! – взбесился оппонент. – За эти слова ты будешь умирать в муках – я соскребу с тебя шкуру живьем, подонок!

      «Вполне вероятно. Надежда только на то, что ты выдохнешься раньше. Или…», – подумал Тури и поглядел в сторону троицы.

      Ами кротко кивнул и дернул пятерней, складывая обе в молитву.

      – И мне угрожает латная неповоротливая туша? – Туорэм загоготал, отчаянно пытаясь скрыть страх. – Ты серьезно?!

      И, по-видимому, получилось.

      Маттэ развязал ремешки, удерживающие металл на теле, сбросил пластины и шлем на землю – кольчугу и ту не оставил. Босая нога ощутила сырость земли, а лысый череп побагровел от неистовства. Он протер медный медальон, который прилип к голой груди. Клинок высоко свистнул, вылетая из земли.

      Толпа ахнула.

      – Да, без этого барахла, – прошипел Маттэ фальцетом, – будет быстрее вырезать твое гнилое сердце!

      «Вот и твоя оплошность.