Орден. Михаил Каменев

что у меня стряслось? – Серьезно спросил Гарт.

      – Как будто потолковать не о чем…

      «Этот ответ, – подумал Гартиммер, – меня более чем устраивает».

      – Идем!

      ***

      «Верный храмовник», как и любая уважающая себя таверна, изобиловала широким спектром выпивки: тут тебе и черный ром, и красные вина, и добрый светлый эль. Но подавляющее большинство посетителей заказывают медовуху, ведь она банально самая дешевая. Народу сидело столько, что не протолкнуться – все столы заняты подчистую. Для кабака это характерно и в обыденные дни, а в связи с недавним явлением даже к корчмарю не пробиться…

      Туорэм зажимал ноздри от ассорти из кислой рвоты и выпечки. Он живо и без стеснения протискивался меж толпящихся мужланов, таща за собой Гарта. Иначе не пройдешь. Неженок никто жаловать не будет.

      «Наглость – второе счастье? Хм… – замечтался Тури. – Для меня она, пожалуй, единственное, что приносит хоть какие-то его крохи».

      В затылок сыпались страшные проклятия. Прогремел скрежет, удар, толчок и под ногами образовалась липкая лужа. Кружка с медовухой одного из пьяниц перевернулась и упала на пол.

      – ЭЙ! – здоровенный мужик одернул Туорэма за незажившее плечо. – Много на себя берешь?! Ты мне заплатишь за это!

      Закорок отстрелил острым уколом, шрам через все лицо искривился, а кошачий зрачок мерзко открылся.

      – Видишь это? – Тури, развернувшись на носках, полез за пазуху, к двум медальонам, но показал лишь один. – Это хитиновый пятиугольник…

      Забулдыга застыл с открытым ртом, не смея выдать звука. Он с упоением изучал рубец склеры храмовника, не обращая внимания на знак отличия. Хотя потом заметил и его: удивление заменилось страхом.

      – Эй?! – рявкнул Тури. – Ты меня слушаешь вообще?

      – И-и-извините, обознался, сударь… – промямлил скандалист, поежившись, – И-и-извините… Ик!

      «Ты пожалел неуклюжего калеку или испугался жестокого храмовника? Хм… Двоякая ситуация. – Тури зажал рот и рассмеялся. – И кого я обманываю?! Какой из меня, черт возьми, храмовник?»

      – Ага, бывай, – весело хрипнул он и потащил коротышку к корчмарю.

      Гарт ничего не сказал, лишь бешено задергал глазами и начал моргать.

      За стойкой кабака находился мужчина с толстым брюхом. На прогнивший стол прилетело шесть медных деков.

      – Две медовухи, будь добр.

      Трактирщик, узнав в пришельце храмовника, тотчас же наполнил две кружки. Здесь хранителей Святыни привечали с бо́льшим радушием, но улыбался он не поэтому. А потому что узнал в пришельце заядлого посетителя.

      – Что, братец, рабочий день, никак, окончен? – мужичина с толстым брюхом зычно рассмеялся. – Или ты снова в «увольнение»?

      – Ага, – небрежно ответил Тури, – как всегда…

      – Эх, защитник ты хренов, – корчмарь хмыкнул. – Повязку бы нацепил на глазок свой. Девок распугаешь, а еще такой молодой!

      «Представь, что в старости будет! Если, конечно, будет…»

      – Да