Посох в цвету. Собрание стихотворений. Валериан Бородаевский

ночи боевой?

      Ломящий вихрь? Кристаллы градин?

      Огонь, что нищий дом сожжет? —

      Дать сок от лучших виноградин —

      Довлеет сердцу в свой черед.

      II

      Багрянородному

      Кремлевый дуб, один ты близ опушки взрос.

      Широк размах ветвей державных;

      Чело кудрявое над лесом ты вознес,

      И трепет листьев своенравных

      Гармонию творит неведомых услад

      В часы вечерних откровений,

      И пляска легкая доверчивых дриад

      У ног твоих колышет тени.

      Лесные голуби в развилине суков

      Найдут семейственным заботам

      Прибежище и мир под сению листов;

      Замедлит сойка перелетом

      На маковке твоей, лазоревым крылом

      Кичася… Безмятежный, строгий,

      Ты всем окрест отраден и знаком,

      Откроешь всем свои чертоги.

      Когда же, в осени, вдруг бурей омрачен,

      Воспримешь гневную завесу,

      Ты, мнится, сам той бурей порожден

      И злую мать бросаешь лесу.

      III

      Береза

      Остановись. Смотри, как хороша сквозная

      Игра моих листов… Уж больше сотни лет

      Тростинку хрупкую сажал твой грозный дед,

      О лаврах боевых мечтательно вздыхая.

      И он мне изменил – в двенадцатом году.

      А я росла в громах иных, воздушных ратей…

      Вы, страсти грозные и взрывы злых проклятий,

      Когда металась я в горячечном бреду! —

      Я вас осилила!.. Иного поколенья

      Неслась ко мне волна – лазурный, нежный сон;

      И кроткий человек, осмеян и влюблен,

      Лишь мною понятый, бродил, как привиденье…

      И ночью вешнею ко мне издалека

      Домчалась песнь любви… Как сладко шелестели

      Юнейшие меня, и серьги в лад звенели,

      А соловей молчал под чарами смычка.

      Я выше всех росла и стала я – царица.

      Я мантию снегов, мой горностай, люблю.

      Приди: моя кора – как чистая страница,

      Белей, чем тело жен, – тебе ее даю.

      Мой ствол – как столп небес. Я древняя береза.

      Я как своей – горда мне близкой синевой;

      Но ветвь поникшую родню с твоей мечтой

      И трогаю чело, как трепетная греза.

      IV

      На балконе

      Стихи прочитаны, приветы отшумели,

      И самовар погас. – Молчи и слушай ночь.

      И совы, может быть, про то, что не сумели

      Мы воплотить в слова, проплачут нам – точь-в-точь.

      Ты слышишь? Вот они, раскатистые кличи,

      Где робкая мольба вдруг перельется в смех,

      Смех истерический, русалочий – не птичий…

      И снова жалоба – на смутный миг утех.

      А полночь звездная тиха, – и месяц нежный

      На небе выведен, как некий тайный знак;

      И шепоты в листах о доле неизбежной,

      О том, что путь любви прорежет злой овраг…

      Куда умчало нас? Иль мы не на балконе,

      Где недопитый чай и бедный том стихов,

      А в мире чудом вдруг открывшихся гармоний

      Божественных