Посох в цвету. Собрание стихотворений. Валериан Бородаевский

бледностью снегов,

      Над башнями лазоревых дворцов

      У берега холодного Мурмана.

      Узывный бубен древнего шамана,

      Утишь круженье огненных духов!

      Олени ждут, и самоед готов, —

      И белая приветлива поляна.

      Бескраен путь, а нарты так легки!

      Мне к небесам, играючи, снежки

      Подбросить хочется, – но уж возница

      Заносит жердь… Ветвистые рога

      Качаются, – и мы летим, как птица,

      Взметая вихревые жемчуга.

      XII

      Искатели

      Вам по плечу и, знаю, нужен

      Чудовищный и тяжкий шлем

      И трубка гибкая, – затем,

      Что вы – искатели жемчужин.

      Зовут, манят во мглу пучин

      Волшебства зарослей пурпурных,

      Лилеи в известковых урнах

      И сангвинический дельфин.

      Морской конек на ваше пламя

      Круглит, дивясь, беззубый рот;

      Звезда заденет и падет

      И слабо хрустнет под ногами.

      И золотистых рыб игра

      Овеет вдруг, как лист осенний…

      Но уж, виясь из клуба теней,

      Плывет змея… Пора, пора!

      Под грузом непосильной тяги

      Вы рветесь ввысь – к земле родной.

      Любовь владычицы морской

      Не вам – лукавые бродяги!

      Руно червонное кудрей,

      Томящий хвост осеребренный,

      И лучший перл – тоски влюбленной

      Из бледно-голубых очей —

      Тому, кто, с тайной грустью дружен,

      Приплыл к ней бледный – наг и нем…

      Он презрел этот мудрый шлем,

      Вы, похитители жемчужин!

      XIII

      Я не искал крутых дорог

      На обездоленные скалы;

      Их очерк был так дивно строг,

      Мои шаги – так скорбно малы!

      От глетчера поток бежал

      И пенился, и голос гневный,

      Ударясь с кручи, разрывал

      Ручьев долины хор напевный.

      И в огненных лучах, зардев,

      Свергались, ухая, лавины;

      А гром гремит, как ярый лев,

      Гремит и бьется о стремнины.

      И чей-то исступленный лет,

      Свой путь означа буреломом,

      Безмерной скорбью сотрясет

      Столетний лес вослед за громом…

      Мне не искать святых дорог

      На цепенеющие скалы,

      Где на заре глядится Бог

      В золотосиние кристаллы.

      XIV

      Как столб, иссеченный в горах, один, затерян

      У нисходящего пути,

      Приказу древнему самозабвенно верен,

      Я не могу сойти;

      Я не могу сойти в роскошные поляны,

      Где труд и пир людской,

      Где нивы спелые грустят благоуханны,

      Когда спадает зной.

      И странен я и дик для вас, бегущих мимо, —

      Посмешище и грех, —

      Но сердце темное мое неуязвимо,

      Сокрытое от всех.

      Лишь тот один, кто здесь меня оставил

      И пригвоздил пяту,

      Тот ведает, что, – против ваших правил, —

      Я на моем посту.

      XV

      Не