Абрис. Александр Алейник

я пред небом свят.

      Купаюсь, а Брунова с Галей

      Тамойкиной, без всех регалий,

      Плывут сажёнками ко мне,

      Хватают причиндал, зане

      Тихонько отплывают, зная,

      Что я догадлив в меру сил,

      Я тоже кое-что схватил,

      О чём мечтал? Как все, о Рае,

      В котором ожидают нас.

      Нескоро, в наш недобрый час.

      8

      Мы ехали с отцом и братом

      В Крым, в Севастополь; после всех

      Учёб моих ко мне возвратом

      Явился снова мой успех

      В том, что хотел я – море с ветром.

      Не видел моря. Километром

      За километром вширь и вдаль

      Раскинувшися, пастораль

      Уравнивала нас с другими.

      Палатка. Море. Мы сидим.

      Костёрчик. Выше сладкий дым.

      Прекрасно, мы неколебимы

      В желаньи моря, ветра, дня

      Хорошего, для вас, меня.

      9

      Отец бинокль взял, и в бинокль

      Смотрел я, время подошло

      Столоваться нам, и много ль

      Народа? Нет, оберегло

      Нас эта штука, смотришь-видишь,

      Столовая стояла выше,

      Чем мы. – Да никого, пойдём? —

      Мы шли, а так-то мы прождём

      До ужина. Мы входим, видим:

      Вертинская! Как хорошо!

      Я ем свой суп. – Тебе ещё?

      – Да, папа. – Точно, пирамиду

      Воздвиг бы я на месте том,

      Она купалась бы – фантом!

      10

      Шторм ночью. Я иду купаться.

      Вхожу, наверно, полчаса

      (Потратил глупо я на танцы,

      Чтобы увидеть чудеса

      Волны огромной, что крутила —

      Она меня поколотила).

      Я вылезаю, не могу!

      Не пожелаю и врагу

      В такой проделке оказаться,

      И рёв свирепейшей волны,

      Которой все права даны

      Заставить вас погибнуть, сдаться.

      Но выбрался я на песок:

      Помиловал меня мой Бог.

      11

      Взяв чемодан, пошёл я с братом

      На низкий холм за миндалём.

      Пришли мы в рощу, тут каратом

      Увидел в небе голубом

      Миндаль, полез и сразу скинул.

      Брат расколол, потом отринул.

      Сказал мне: «Горький». Сразу слез.

      Другой попробовал: «Да, есть!»

      Часа за два набрали кучу

      Орехов, так что чемодан

      Тугой, почти как барабан.

      Мы донесли его, измучась.

      Отец попробовал его.

      Сначала вроде б ничего.

      12

      Попробовал его другой раз,

      Коля меж камней тот орех,

      И Лёва, брат мой, удивит вас,

      Он корчится – хороший смех.

      Мы объяснили папе промах:

      – Ты хочешь? Вот тебе солома

      За сено. Папа понял нас,

      Погневался чуток, угас.

      А Севастополь, мой любимый,

      Из всех российских городов,

      Он как родимое гнездо

      В веках минувших, нелюдимо

      Стоит у моря, высший шик,

      И память прошлым ворошит.

      13

      Вернулся