Абрис. Александр Алейник

делать? Вон бумаги воз

      И печка. Я в каком-то бзике.

      Я загрузил туда газет,

      Зажёг огонь, сломал хребет

      Морозу в комнатке, и сразу

      Сверкнуло мне в глаза алмазом.

      Пошло тепло. В огонь смотрел.

      Сидел я долго возле печки.

      Заснул, но чем-то очень едким

      Лица коснулось, угорел.

      Я встал шатаясь. И от гуда

      Сошёл во двор, и вон оттуда.

      16

      Я сделал что-нибудь не так.

      Постой, не открывал задвижку

      Я в печечке. Недобрый знак.

      Отныне правильно. Я книжку

      Открыл, и печка враз тепло

      Распространила. Мне скребло.

      Противно в этот вечер было,

      И мысль о будущем свербила.

      Что делать? Неужели я

      Писать стишки на свете буду.

      Не будет ли мне, правда, худо

      От них? О, скорость бытия.

      Глядишь назад – пацан, мальчишка…

      «Война и мир», читай же книжку.

      17

      А развлекались по-большому:

      Входили вечером в трамвай

      И ехали (как идиома)

      В Скобу. Представим, «Не серчай».

      Названье я сейчас придумал.

      Неплохо. Я для тугодума

      Всё объясню: там ждали нас.

      Мы входим. В этот поздний час

      Нас раздевают для пирушек.

      Садимся рядышком за стол.

      Официантка, и «орёл»

      Ей говорит: – «Пивка и сушек!»

      Пьём пиво – кружек шесть иль семь,

      В такую роковую темь.

      18

      Кац Алик был повыше нас,

      Худой, красивый, очень умный,

      Но он безвременно угас

      Под небом твёрдым и подлунным.

      Сейчас лежит в сырой земле

      В чудовищной для жизни мгле,

      Ничто там не горит, не светит.

      Он спит один на звёздных нетях.

      Швейцар тогда и предсказал,

      Что архитектором он будет.

      Он всё построит, всех принудит.

      Он так ему и предсказал.

      Он в сердце и уме моём

      Стоит на небе голубом.

      19

      Забавно вышло: Алик Кац

      Попал к швейцару прямо в лапы,

      Пальто тот подавал, и бац —

      Сказал с улыбкой Эскулапа,

      Что Алик в будущем орёл!

      Он архитектор! Точный гол

      Забил неведомый оракул.

      Но, боже мой, какого знака

      Увидел он тогда в юнце?

      Мне не понятно по сю пору,

      Каким же образом из хора

      Он выбрал Алика в конце.

      Ведь было пять иль шесть юнцов:

      Не виновато ли пивцо?

      20

      Он заикался – а-на-на…

      Меня, по правде, умиляло

      Всё детство. Будто сатана

      Прошёлся по нему немало,

      Чтоб досаждать и повторять.

      Но новая взошла заря

      Над ним, он заиканье бросил,

      И сатана его поносил

      В аду, в который лично он

      Ни обратился (на фиг нужно).

      Он был спокоен, и наружно

      Не лез как пентюх на рожон.

      Мне жаль его,