Победившие не вернутся. АНАТОЛИЙ ЭММАНУИЛОВИЧ ГОЛОВКОВ

прыгайте, мы поймаем, растянули одеяло. Наверное, он испугался высоты. Или дымом отравился. Полыхало сильно, как от бензина. Хотя, с другой стороны, никаким бензином сейчас не пахнет… Вы, например, слышите запах?

      Гардаш принюхался.

      – Обычная гарь.

      – Вот и мне так кажется. – Брандмейстер сдвинул каску на лоб и почесал затылок. – Мы подозреваем поджог. Хотя как его докажешь? Улики нужны. А теперь пожарные зальют место происшествия, и будет лишь грязь.

      – У нас в России тоже поджигают дома, а потом землю за бесценок скупают, – зачем-то сказал Гардаш, но сразу одернул себя, подумав, какое дело венскому брандмейстеру до русских мошенников.

      Морж вздохнул и сказал:

      – Повсюду свинство. Но у нас, когда император начинал править, такого не было.

      И тут Гардаш заметил на другой стороне улицы двух людей, похожих на монахов, в черных балахонах, подпоясанных толстыми веревками. Их лиц не было видно, лишь черные провалы под низко надвинутыми капюшонами. Ему показалось, что схимники показывают на него пальцами, о чем-то переговариваясь.

      От брандмейстера не ускользнул его взгляд.

      – Кто эти люди? – спросил Гардаш.

      – Иезуиты.

      – Местные?

      – Нет, говорят, их монастырь в Швейцарии, где-то в горах.

      – А что они делают в Вене?

      – О!.. Это интересный вопрос! – Брандмейстер понизил голос и добавил: – Я слышал, орден закрытый, вроде тайного клана, пытается контролировать всю Европу. Да и не только. В полиции рассказывали. Они знают о нас все, а мы о них – ничего. Формально они подчиняются Ватикану, поэтому магистрат в их дела не вмешивается.

      – Даже если они нарушают закон?

      Морж посмотрел на Гардаша заинтересованно и чуть насмешливо.

      – О чем вы? Да нам бы от марксистов избавиться! Развелось их, как тараканов! От них, сударь, весь террор! А вы? Небось, тоже начитались дурных книжек? Вы случайно не марксист?

      Гардаш рассмеялся.

      – Я дворянин.

      Морж оглушительно чихнул и добавил с облегчением, отряхивая пепел с плеча Гардаша.

      – Вы бы ступали домой, господин. А то жена заругает: одежда ваша дымом пропитается, будете, как копченый окорок. Вы знали господина Вагнера? По глазам вижу, что знали. – Он протянул Гардашу визитку. – Звоните, если нужна будет помощь.

      Дождь ослаб, и только редкие капли еще падали в лужи.

      Гардаш дошел до улицы на границе парка, и на углу снова увидел людей в капюшонах. На сей раз, их было уже четверо.

      Он ускорил шаг. Иезуиты шли за ним, молча, насуплено опустив головы и спрятав руки в рукава.

      Что там у них, в рукавах, кто знает? А вдруг кинжалы? Или обрезы? О том, чтобы срезать путь через парк, уже не могло быть речи. Гардаш шел по улице быстро, не оглядываясь и стараясь смешаться с толпой. Увидев подворотню, он резко свернул в нее и спрятался за виноградником.

      Он услышал топот каблуков и голоса. Говорили негромко, взволнованно, но на латыни, которую Гардаш ненавидел со времен Петербургской