Большая книга о разбойнике Грабше. Гудрун Паузеванг

я заберу. Я вам его починю!

      Они вернули ему сухую одежду, напоили горячим кофе, накормили остатками оладьев и проводили до края леса. Там еще раз пожелали ему счастливого пути.

      – Ничего себе, – сказал на прощание пожарный, – я и не думал, что вы, господин Грабш, и ваша уважаемая супруга такие милые, приятные люди.

      – Вот видишь, – сказала Олли, когда их гость скрылся за поворотом и Грабш снова посадил ее на плечи, – как ты уже изменился!

      И она довольно застучала пятками по его груди. Разбойник ничего не ответил. Он брел к дому молча.

      – Почему ты молчишь? – спросила Олли.

      – Потому что устал, – угрюмо ответил он. – За эти четыре дня мне пришлось думать и разговаривать больше, чем за всю мою жизнь. Думать и разговаривать – самые утомительные дела на свете.

      Вдруг он остановился и рявкнул:

      – Черт побери эту команду! Теперь они знают, что я живу в пещере, и знают, как ее найти! Вот что бывает от дурацкого гостеприимства!

      Два дня спустя, после обеда, когда он возвращался с удачного набега на Чихенау (в мешке подпрыгивало гусиное жаркое, в одном кармане хрустела картошка-фри, в другом лежал овощной салат), у опушки леса в папоротниках блеснул металл. Это был приемник Олли. На нем лежала записка:

      «Теперь нормально работает. Спасибо и всего доброго! Ваш пожарный».

      Вечером Грабш опять отнес дверцу к болоту. Олли сняла приемник с крючка, где он теперь висел. Они устроились на дверце, обнявшись. Ужин был очень плотный.

      – А теперь мне жалко людей, у которых ты отнял гуся, – сказала Олли.

      – Там была золотая свадьба, – ответил он. – На столе еще оставалось три порции.

      – Тогда ладно, – сказала Олли, – все равно все гости наелись. Значит, будет меньше остатков.

      И она включила радио. Передавали рок-музыку. Она сделала потише. А потом выключила.

      – С ним не слышно птиц и лягушек, – объяснила она. – Когда тихо, здесь намного лучше.

      – Вот видишь, – улыбнулся он, – как я тебя изменил!

      Она засмеялась. А он взял серьезный тон. Откашлялся и сказал:

      – Олли, я все-таки скрыл от тебя одну вещь. Такую, что здесь зимой невыносимый холод – если кто не привык. Ты обморозишь пальцы. Вот, посмотри на мои руки! Может, еще вернешься домой, в Чихендорф?

      – Нет, – ответила Олли. – Я останусь. Если ты можешь жить с обмороженными руками, значит, и я смогу.

      И тогда он осторожно взял ее руку в свою. И так они сидели, пока не зашла луна и не стало холодно.

      Книга вторая. Лютая зима разбойника Грабша

      Ночная вылазка

      – А сегодня что принести? – спросил разбойник Грабш у жены, выходя поздним вечером из пещеры с мешком за спиной.

      – Пачку стирального порошка, зубную пасту, баночку горчицы, пять спиц номер три с половиной и три клубка шерсти, – ответила Олли.

      – И это все? – проворчал он. – Стоило