Там, где меня ждёт счастье. Том второй. Мэгги Ри

Нельзя, – он не улыбается. Такой же юный и красивый, такой мудрый.

      – Почему…

      – Сейчас на грани жизнь нашей дочери. Ты не должна уходить, пока не родишь ее. Прости меня, Моника.

      – Я не смогу… Сколько бы не пыталась, я не смогу ее родить, пока тебя нет рядом…

      – Я рядом. Я всегда был рядом. Ты этого не видела и не видишь, но я был и есть… возле вас, троих.

      – Я не смогу, Мара… Не могу…

      – Можешь. Я с тобой.

      – Тихо, тихо! Кажется, перевернут! – послышался беспокойный крик. Я лежала в полумраке, мигал свет. Как же мне невыносимо больно… Кто-нибудь, скажите мне, что происходит… Я не понимаю…! Я ничего не понимаю…

      – Монечка, постарайся, Моняша… Прошу тебя, держись… – меня схватила теплая рука. Черные, как уголь волосы… зеленые глаза цвета летних листьев… запах духов, немного резкий… длинные ресницы… Берта?

      – Берта… – я положила ладонь ему не щеку. Он трясся от ужаса?

      – Моника? Ты слышишь меня? Моника!

      – Уходи… Ты – несчастье для меня и моих детей… Уходи… Энни выбрала время родиться, когда ты нас покинул…

      РОБЕРТИО:

      Роды начались прямо в машине скорой помощи. У Моники отошли воды, и она кричала каждый раз от потери крови. Схватка за схваткой трясли ее, она теряла сознание… Ребенок был ужасно напуган, сердечко шумно стучало. Ее развернули головкой, и она начала свой путь в эту жизнь. У матери было очень много разрывов, и она не могла пошевелиться от боли. Лисси, который поехал с нами, сидел в углу, пытаясь не смотреть на мать, и плакал от увиденного ужаса. Снэйкус пытался его успокоить, но, так или иначе, от психологической травмы мы его спасти уже не могли…

      – Я вижу головку! – акушерка схватилась за младенца, а Моника неистово закричала. Снай из-за всех сил пытался закрыть Энлису уши.

      – Мы приехали, – водитель просунулся через окошко и сразу открыл дверь. – Все хорошо?

      – Все плохо! Кровь не останавливается! Она теряет сознание, давление зашкаливает! Такое чувство, что у нее не получается бороться за жизнь… Ну же, душенька!..

      – Мар… кус… – Моника все еще находила силы тужиться, может, неосознанно. Застонав, она прогнула спину и закричала. – Не уходи! Маркус!..

      – У нее видения? – я сжал ее руку в своей, а она немного улыбнулась сквозь слезы. – Что с ней?!

      – Она то отключается, то приходит в себя… Повторяет одно и тоже имя… Сейчас мы ее перевезем в родильный зал, ей будет лучше. А вот сыночку ее туда нельзя!

      – Понял. Могу ли я что-нибудь сделать?

      – Отвлечь ее. Она не должна терять сознание… Подержите головку!

      В этот момент я поймал головку Энни и почувствовал, как сжимается организм Моники изнутри. Вот опять ее трясет от боли, она плачет… Это просто убийственно.

      – Еще немного… – я отсчитал время схваток и на следующей схватил ее за руку. – Ну же, Моняша! Немного! Совсем чуть-чуть!

      Малышка вылезла