Там, где меня ждёт счастье. Том второй. Мэгги Ри

да, конечно, я ей обещал.

      – Спасибо, – он добро улыбнулся, нервничая. Красные волосы, намокшие от пота, свисали над лбом, и он смотрел куда-то в стену. – А то она меня каждый божий день спрашивает о тебе…

      – Да, знаю… – я улыбнулся, но ненадолго. Даже мысли о Римме не могли меня взбодрить. Как же там мамочка?… Как там Энни?.. – Дядя Снай… рожать ребенка это опасно? Больно?

      – Всегда во всем есть риск, Лис. Жизнь, вообще, опасная штука. Но, смотри… – он улыбнулся и погладил меня по волосам. – Ты же родился. И Римма родилась. И я давным-давно родился.

      – И… папа? – я сжал губы, чтобы не заплакать. – Выходит, жизнь так коротка?

      – Нет, зайчик, это редкость… Но… смотри, ведь папа прожил хорошую жизнь? Он повзрослел… женился… Он стал твоим отцом… Он был с теми, кто его любит.

      – Папочка… так не хотел умирать… – мой нос сам шмыгнул, и я больше не мог сдерживаться. Дядя Снай увидел это и прижал меня к себе. – Он хотел увидеть, как я вырасту… Как родится Энни… Он… Он не увидит, как это все произойдет… Я… Папа…

      – Энлис, ну что ты? – из палаты выбежал дядя Робертио с румянцем на щеках. Запыхаясь, он подбежал ко мне:

      – Она почти родилась!

      – Энни?

      – Да!

      – А мама? Как она?

      – Все хорошо, ее уже клонит в сон, но процесс идет. Энни почти родилась!

      РОБЕРТИО:

      Энлис изумленно на меня взглянул желтыми глазами:

      – Мне можно будет взять ее на руки?

      – Конечно! Она же твоя сестричка!

      – Тио, мне тебя сменить? – Снэйкус мягко на меня посмотрел, и я бы ни за что не поверил в то, что совсем недавно он домогался до меня у себя дома. – Тио?

      – Нет, я… я дал себе слово, что не оставлю ее во время родового процесса! – я натянул улыбку на лицо и кивнул. Затем набрал воздуха в легкие и отправился в палату вновь.

      Малышку уже вынимали. Она запуталась в пуповине и махала ручками. Тихая.

      – Ну во-от… – акушерка взглянула на меня так, словно отцом был я. Она аккуратно взяла на руки младенца, так похожего на мать. – Это девочка!

      – Энни… – я усмехнулся. Малышка покорчилась и заплакала, махая крепкими кулачками. После тяжелого процесса у нее полопались сосудики на лбу, и она была немного синенького цвета. – Какая же миленькая… – мне дали ее в руки, и я облегченно вздохнул. Она была такой легкой и нежной, что все мое внимание теперь было уделено только этой девочке. – Какая она чудесная, Моника… – со слезами на глазах я посмотрел на ее мать. На меня смотрел уже обездушенный взгляд. – Моника? Боже, ты потеряла сознание?!

      – Мы… пытаемся привести ее в чувства, но у нас не получается… Кажется, нам нужна подмога. Ну же!

      Я, в замешательстве держа плачущего младенца, схватил Моню за руку, но она не шевельнулась, губы не дрогнули. Я сжал ее руку в своей, щупая пульс, затем прижался к ее груди, но… ни шума, ни биения сердца.

      – Что с ней? – медицинский