Летним вечером в подворотне. Евгений Лукин

Царапину – в который раз! – почудилось, что время остановилось, что хитинноликие чудовища каким-то образом растягивают ночь до бесконечности.

      Они пересекли шоссе и принялись перешагивать через какие-то кабели и огибать неизвестно когда появившиеся в этих местах палатки. Возле дороги стоял вертолёт размером с железнодорожный вагон. Человек двадцать военнослужащих и гражданских лиц в серых халатах при свете прожекторов спешно разгружали и распаковывали продолговатые ящики. Потом по шоссе прошла колонна мощных закутанных в брезент грузовиков. За ней потянулась вторая.

      «Дед» Костыкин остановился и, запрокинув голову, долго смотрел на дорогу из-под козырька.

      – Ну вот, – не совсем понятно заметил он. – Так-то оно вернее…

      И тут же принялся расспрашивать, где, когда, при каких обстоятельствах Царапин видел в последний раз Петрова, Жоголева, прочих. Монстров он при этом называл весьма уклончиво и неопределённо – «противник».

      Возмутясь до забвения устава, Царапин спросил, неужели майор не понимает, что это за «противник», неужели ему не ясно, что решается судьба человечества?

      «Дед» Костыкин хмуро на него покосился и, ничего не ответив, указал на пролом в белёном дувале, сделанный, судя по отпечаткам траков, неловко развернувшейся тяжёлой гусеничной машиной. Они прошли в одноэтажный домик с типичными для Средней Азии низкими – почти вровень с землёй – полами, где в ярко освещённой комнате Царапину предложили сменить стойку «смирно» на «вольно» и внятно, последовательно, по возможности без эмоций изложить всё, что с ним произошло с момента объявления боевой готовности.

      Кажется, он наконец-то встретился с людьми, от которых в какой-то степени зависел исход сегодняшней ночи. Здесь были два полковника, подполковник, капитан – всего человек семь офицеров и среди них один штатский, именно штатский, а не военный в штатской одежде – это чувствовалось сразу…

      Ради одной этой встречи стоило выжить.

      Он собрался с мыслями и заговорил. И очень быстро – к удивлению своему – заметил, что слушают его невнимательно. Уточняющих вопросов почти не было. Полковник вроде бы глядел на Царапина в упор – на самом деле он, наверное, вряд ли даже сознавал, что перед ним кто-то стоит.

      Потом все насторожились, и Царапин в растерянности замолчал.

      – Слушаю! – кричал кто-то за стеной. – Слушаю вас!

      Неразборчиво забормотала рация. Звонкая напряжённая тишина возникла в комнате.

      – Понял, – сказал тот же голос с меньшим энтузиазмом.

      И ещё раз – уже с явным разочарованием:

      – Понял вас…

      – Вы продолжайте, продолжайте, – напомнил штатский Царапину.

      Царапин продолжил, но теперь всё, что с ним произошло, казалось ему случайным набором никому не нужных подробностей: ужас хитиновой маски, отступление через пустырь, поединки с «фалангами», пальба из автомата, захват чужой машины… А от него требовалось одно – вовремя нажать кнопку на операторском пульте. И он нажал её вовремя.