Летним вечером в подворотне. Евгений Лукин

звёзды, длинное сигарообразное тело.

      – Это тот, с дороги, – заметил сосед Царапина, когда вертолёт прошёл. – Загрузился…

      – Кишка ты слепая, – незлобиво возразили ему. – Это пожарники патрулируют. Земля-то раскалена – янтак то и дело вспыхивает…

      – На что ж они рассчитывали, не пойму, – сказал кто-то, до сей поры молчавший. – С тремя кораблями…

      В курилке притихли, подумали.

      – А чёрт их теперь разберёт, что они там рассчитывали, – нехотя отозвался бас. – Может, это только разведка была! А вот как навалятся всем флотом…

      Царапин встал.

      – Не знаете, на бугор выйти можно? – спросил он. – Не задержат?

      – Вообще-то был приказ от палаток не удаляться, – уклончиво ответили ему. – Ты только к вертолёту не подходи.

      – А что там?

      – А чёрт его знает! Сначала распаковывали какие-то ящики, теперь запаковывают…

      Оставив вертолёт справа, Царапин без приключений добрался до бугра.

      Он не узнал местности.

      То, что лежало перед ним внизу, за чёрной полосой сгоревшего в пепел янтака, было похоже на дымящееся поле лавы после недавнего извержения. Разломанная земля, спёкшаяся земля, полопавшаяся на неправильные шестиугольники, прокалённая на метр в глубину, тлеющая тут и там розовыми пятнами. И ни следа, ни обломочка от панцирных машин пришельцев. Вдали – оплывший остов локатора – всё, что осталось от «Управления». «Старт» напоминал розовое озерцо с чёрными островками-глыбами.

      «Левша», – вспомнил Царапин и больше в сторону «Старта» не смотрел. Не мог.

      Ночь кончалась. Небо над горами уже тлело синим – вполутра. Изувеченная земля еле слышно пострескивала, шипела, изредка раздавались непонятные шумы и резкие, как выстрелы, щелчки.

      – Нет!.. – зажмурившись, как от сильной боли, проговорил Царапин. – Нет!..

      Здесь, над изломанной, умертвлённой землёй, мысль о том, что Аркадий Кириллович может оказаться прав, была особенно страшна…

      Он хотел уже вернуться к палатке, когда почудилось, что там, внизу, кто-то ходит. Всматриваясь в серый полумрак, Царапин осторожно спустился с бугра, и звук его шагов изменился. Под ногами был чёрный мягкий пепел.

      Видимо, всё-таки почудилось. Утомлённые глаза вполне могли подвести. Но вот – теперь уже точно – за пригорком шевельнулась и выпрямилась серая тень. Человек.

      «Какого чёрта он там делает?» – испугался Царапин и вдруг сообразил: кто-то оказался слишком близко к обстреливаемому участку и вот, очнувшись, пытается выбраться – обожжённый, беспомощный…

      Царапин, не раздумывая, бросился вперёд. Взбегая на пригорок, оступился, сухой чёрный прах полетел из-под ног, лицо обдало жаром. И надо бы притормозить, всмотреться, но Царапину это и в голову не пришло – он остановился, когда уже ничего изменить было невозможно. Теперь их разделяло всего пять шагов.

      Перед Царапиным стоял чёрный монстр – может быть, последний монстр на всей планете. Как сумел он выскользнуть из-под огненного молота, гвоздившего эту