Тут и там. Александр Петров

раздольной.

      И, вспыхнув там огнем,

      он искрами покрыл все то, что

      Сообществом мы назовем теперь.

      Не миновав часть Азии, при том.

      Куда не взглянешь – остров

      кельтский! На полуостровах,

      Балканском, Пиренейском, и в Бретани,

      в Британии, где за свет дневной взимали дань,

      по Дунаю, стремившемуся в неба ширь,

      Рейну, где девчонка манила дланью

      лунатиков к себе на пир, виноградной Роне,

      нарядной Сене, Луаре, убранной

      подсолнухами, теми, ошеломившими Ван Гога,

      но, конечно, позже, гоготунье Эльбе,

      в Галлии, в Эльзасе, Боже! —

      всюду жили галлы, бритты, бельги,

      словом – кельты.

      Кто сказать посмеет —

      кельтов не было у нас?

      Но вопрос, вот вопрос —

      где они сейчас?

      Где же кельты?

      Где тот светлый авангард?

1991

      Александрия. Итака. Платон

      Александрия, с Итакой на уме

      Я посетил город, в котором жил поэт,

      город моего имени,

      с маяком на дне моря

      и книгами на полках облаков,

      нашел дом, в котором он скрывался

      от вестников, сообщавших ему,

      что время расставания истекло.

      Я долго стоял перед темными,

      дубовыми дверьми его квартиры,

      прежде чем решился коснуться звонка.

      Никто не отозвался.

      С форштевня своего рабочего стола

      после утомительного пути

      он шагнул на берег Итаки.

      А может быть попробовал еще раз

      обойти ее гавань,

      уйти под парусами в открытое море,

      опять отправиться в запретном направлении

      на край света,

      чтоб вновь послушать смертоносные стихи,

      погрузиться глубоко в себя

      и обменяться парой слов

      с мертвыми друзьями.

      На все он был готов,

      только бы и дальше шагать по тротуару,

      которым ежедневно проходил,

      отправляться в греческую церковь

      Святого Саввы на соседней улице,

      иноверцами не превращенную

      в руины,

      молить властителей небес ему дозволить

      любовнице своей единственной,

      хоть на песке она была каменным домом,

      не говорить еще последнее —

      прощай!

      И у меня стоит перед глазами

      образ Итаки,

      высеченный на внутренней стене

      моих висков,

      истинная моя родина,

      которой я обязан всем,

      и своей жизнью.

      Но я повторяю его слова,

      читаю его мысли:

      суждено тебе на Итаку вернуться,

      нет никого, кто не вернулся бы,

      старайся только подольше оставаться в пути,

      чтоб старость встретить в чужом мире,

      ибо годы, что проведешь ты от нее вдали,

      а с ней на горизонте,

      заставят и тебя понять,

      что для нас значат все Итаки.

(Перевод с сербского Мариной Петкович)

      Последнее пиршество Платона

      Милану Буневцу

      На