Прощальная гастроль. Мария Метлицкая

плечо.

      Та испуганно открыла глаза.

      – Что ты, девочка? Что-то случилось?

      А Таня, осев на пол, горько расплакалась.

      – Как же я вас… всех! Что я наделала, бабушка?

      Бабушка гладила ее по голове и повторяла:

      – Что поделать, Танюш! Значит, такая судьба! Может, все еще сложится… Да ты не реви – столько еще впереди – слез не хватит. На счастье и горести… Пригодятся! А ребеночек – это всегда радость, Таня! Пусть даже так, в таких обстоятельствах.

      Жизнь продолжалась. Таня ходила в институт, сдавала сессии, и к лету у нее уже образовался вполне приличный животик. Однокурсники поглядывали на нее с интересом, но вопросов не задавали. Лишь однажды бесцеремонная староста группы, уставившись на Танин живот, громко, по-бабьи охнул:

      – Светлова! А ты не беременная часом? – И тут же добавила, всплеснув руками: – Ну, ты даешь! И все молчком, молчком! Особнячком!

      Все моментально оторвались от своих дел и уставились на Таню. Точнее – на ее живот. В аудитории повисла тишина.

      Пашу она изредка встречала то в столовой, то в коридорах. Казалось, он ее и вовсе не замечал, а если и замечал, то делал вид, что они незнакомы.

      Однажды Таня увидела, как он приобнял за плечи девицу с соседнего потока и что-то жарко нашептывал ей на ухо. Таня смутилась, словно увидела непристойность, и отвела взгляд. И еще удивилась – это ее совсем не задело.

      После летней сессии снова собрался семейный совет, точнее, собрался условно – мама с Мишей шептались на кухне, потом раздраженная мама бежала к телефону и хватала трубку, чтобы позвать папу. Когда к телефону подходила Лиля, мама нервным, но твердым голосом требовала к телефону «Евгения Сергеевича».

      А однажды Таня услышала:

      – Что, опять? Как ты вообще все это терпишь? Лечить ее надо, господи! Хочешь, я позвоню Лоре Петровне? У нее же все специалисты в записной книжке! Даже такие «узкие»!

      Таня ничего не поняла и удивилась – о ком это мама?

      Звонила Зоя Андреевна и бывшей свекрови – все по тому же поводу: куда отправить Таню на каникулы.

      Лето обещало быть жарким и душным, мама настаивала на «срочной эвакуации».

      Папа ничего толком не предлагал, кроме генеральской дачи. Но это было тут же решительно отвергнуто мамой:

      – Видеть все это? Ну ты совсем обалдел! Нет, ты решительно потерял разум! – пафосно объявляла она и шмякала громко трубку.

      И тут же шла к Мише – жаловаться и возмущаться.

      Миша, как всегда, с неохотой отрывался от дел и послушно кивал.

      Наконец все разрешилось – было решено отправить Таню в Эстонию, к родне бабушки Оли. Там, на хуторе Виси, ей предстояло провести два последних месяца перед родами.

      Ехать не хотелось – чужие люди, малознакомые. Но мама настояла, терпеливо перечисляя достоинства отдыха и убеждая Таню в его абсолютной необходимости.

      – Свежий воздух – раз. Парное молоко – два. Свои продукты – от творога и сметаны до мяса и яиц. Ну, и третье – тишина и покой! Подумай о ребенке! – кричала