Блаженство кротких. Валерий Петрович Туманов

«Л3 светит в кухне» Он тупо смотрел на бессмысленную строчку, затем поднял глаза и присмотревшись, разглядел на ободках ламп фальшь-потолка, едва заметные буквы, возможно оставленные электриком. Из-за поддетой ножом «Л3» на Сергея выпал пакетик с флэшкой и симкартой.

      Сбывались худшие опасения. Новоиспечённый агент разворачивал конспиративную деятельность. В голове монотонно застучал кузнечный молот. И впервые в жизни задёргался глаз.

      Флэшка скользила по пластику, скрипела металлом, пока не прошла в гнездо с лёгким подхрустом. Туманно, будто сквозь сетку-рабицу разделившего их забора, Сергей увидел любимое, подёрнутое грустью лицо с виноватой улыбкой. До боли стиснув зубы, он выслушал нескончаемый монолог о мотивах благородного поступка. Затем она сообщала о поездке в санаторий «Ингрия» по направлению врача, и инструкции по сеансам связи. Сим-карта оформлена на пенсионерку Евгению Андреевну. Был также продиктован Элькин подпольный номер.

      Речь завершалась просьбой не предпринимать ничего по отношению к врачу и санаторию для её безопасности и для успеха общего дела.

      Сергей не почувствовал боли в затёкшем кулаке. Стекло столика оказалось на удивление крепким – не выдержала ножка.

      С этой минуты для Ерохина закончилась не просто спокойная жизнь, а как ему казалось, закончилась жизнь вообще.

      Речь Мостового на панихиде после похорон, изредка прерывалась кашлем Полежаева. Прокатилась волна шорохов, скрипов и выдохов первой стопки.

      Звон столовых приборов и тихий говор, смолкли, когда рядом с Ерохиным поднялся Можайский. Каждое слово скорби по безвременно ушедшему молодому сотруднику стягивало кадык Сергея, словно ссыхающийся сырой ремень. Он с ужасом понимал, что следующая речь его. В преддверии последней фразы, полковник подал стопку вверх, но осёкся от неуместно громкого звука из кармана.

      Рассеянно скосившись на генерала и буркнув, – Извиняюсь, – он начал судорожно шарить в кармане левой рукой, сбрасывая вызов.

      Затем, после положенного: – Пусть земля ему будет пухом, – выпил и опустился на стул. Тут звонок раздался у Сергея. Поймав строгий генеральский взгляд, он нажал кнопку и молча приложил аппарат к уху.

      Через несколько секунд, побледневший, он повернулся к Можайскому. – Умер Климов. Обширный инфаркт.

      Можайский молча смотрел в тарелку. Сзади, от соседнего столика Сергей услышал незнакомый голос, – Кто? Кто умер?

      – Подозреваемый, от инфаркта, – скупо бросил Можайский.

      – Бывает, – облегчённо раздалось из-за спины, – Хоть не во время допроса?

      И, видимо в ответ на рывок головы Можайского, уже для собственной аудитории, – Ну слава богу, что не на допросе. А то недавно случай был…

      Сергей поднялся и быстро пошёл меж тесными рядами, неловко сдвинув официантку. Клокочущий в голове поток выбрасывал догадки.

      Если это не трагическая случайность? То? … Возможен второй крот?

      В кабинете, он снова мысленно перебирал сослуживцев. Подозрительное находилось у всех, но большей частью – по