Снова стать маленькой. Марина Тмин

захлебываясь, рыскаем в черепной коробке,

      плещемся, ковыряясь в мозговой луже,

      святы, безгрешны, по-детски робки.

      тянем ручонки искалеченные, иссохшие, загребущие,

      чтобы достать с антресоли единое, животворящее,

      слово, объемлюще-вездесущее,

      громкое, емкое, настоящее

      . и выстраиваются очереди из желающих

      первыми слышать, как оно прорежется и воскреснет,

      ласковым звуком (никаких вам скрипуче-лающих),

      и станет началом всех самых прекрасных песен.

       что за слово? любовь? нет, избавьте!

      из-за него Маяковский пустил себе пулю в сердце,

      из-за него ломаются лётчики, физики, космонавты,

      от него и так уже никуда не деться.

      воздух? вы слышали о Рождественском?

      как он умолял о воздухе, иступлясь от чувства,

      о глоточке чистого, свежего, венского,

      или берлинского, или какого русского.

      нет, воздух тоже не подойдёт. и свобода –

      любимое слово политиков, демагогов, лжецов,

      безликое слово, служащее прикрытием для урода,

      живущее в каждом третьем из подлецов.

      пули – дуры, свет заслоняют тучи,

      кровь обагряет планеты и души черны,

      страсть, в общем, не многим любови лучше,

      а надежда звучит как-то обреченно.

      страдание? в этом слове так много для русского человека,

      искупление и счастье только через него возможны,

      страдание как эпитет любого века,

      но и с ним, пожалуй, стоит поосторожней.

      знаю! придумала! слово – дружба!

      крутите барабан – оно попадётся в любом отсеке.

      ведь каждому человеку определенно нужно

      знать, что есть кто-то, заботящийся о человеке.

      тогда семья! кто ещё подносит заботу на золотистом блюде?

      и взрослые особи, как маленькие телята

      припадают к давно опустевшей груди,

      нежно, но строго их вскармливавшей когда-то.

      нет, все – не то. пустота и бессмысленное ворочанье

      звуков, не отражающих ничего, по большому счету.

      ну тогда, наверное, подойдёт одиночество,

      вот та самая восьмая, заветная, нота!

      или бог? нет, не кидайте в толпы слово, ему подобное.

      в лучшем случае – многие отвернутся,

      или выкажут недовольство бешеное, утробное,

      или, – в худшем – затеется революция…

      так и роемся, шарим, уверенные, что запихивали

      куда-то между зимним пальто и домашним лечо,

      ищем, изнеможенно, до плечево-психо-вывихов

      слово, которое всех оживит, излечит.

      перерываем толковые, бестолковые и синонимов,

      разбрасываемся буквами бестелесными,

      в отчаянной попытке найти хоть что-нибудь,

      нужное, стойкое, крепкое, веское.

      и, как ни странно, всегда находим,

      пыльное, сонное, сжавшееся комком.

      каждый – своё, независимо от властей и моды,

      звонкое, меткое, о всяком и ни о ком.

      и начинаем носиться с ним, как угорелые,

      лелеем, ласкаем, надеемся