Несчастные куклы для Мары. Лори Лютер

что я чувствовал себя неуютно на всех этих экзаменах в больших лекционных аудиториях. Мне сложно было сосредоточиться в обстановке, когда вокруг сидело так много незнакомых людей, которые шуршали шпаргалками, хихикали и… просто там были! А когда мимо меня проходил суровый и грозный преподаватель – а они все были такими, – следящий за тем, чтобы экзамен проходил по правилам, у меня и вовсе замирало сердце. Кто знает, почему.

      Но мне было жаль, что я расстроил маму. Она после каждого заваленного мной экзамена сидела на кухне, пила свои напитки, от которых её лицо краснело и раздувалось, и говорила одно и то же, будто обращаясь не ко мне, а к с себе самой:

      – Тебя они не взяли, конечно! Зачем им нужен парень, который честно старается и пытается учиться даже несмотря на свои… возможности. Они лучше возьмут того, кто плевать хочет на учёбу, зато будет исправно денежки своих родителей заносить. А раз у нас таких денег нет, то всё, мы уже не у дел! Будь у нас деньги, ты бы поступил в любой из этих дурацких институтов, даже если бы не разговаривал, а только мычал. Что говорить – за бабки они бы даже аквариумную рыбку приняли на факультет программирования!

      Я пытался её успокоить и говорил, что меня не взяли, потому что я глупее остальных, но она только сильнее злилась от этого.

      – Глупее! – она вскидывала руки, пристально смотря на меня своими круглыми криво накрашенными глазами. – Да знаешь ли ты, сколько глупых людей на свете? И у каждого второго из них будет высшее образование. А может, и у каждого первого.

      Потом она фыркала, выпивала рюмку, складывала руки на груди и отворачивалась к окну. Я не понимал, злится она на меня или нет.

      Я видел, как мама год за годом просматривала буклеты, выбирая очередные вузы, куда я должен был поступить. Она краснела, потела, закусывала губу, усердно перелистывая страницы и размышляя, в какой области у меня было хотя бы немного больше шансов. Во всех книжках, фильмах и в реальной жизни люди вечно мучаются выбором, точно как моя мама. А мне было нечего и не из чего выбирать. Хотя я выбирал внешность для своих кукол и иногда выбирал, с какой начинкой взять в пекарне булочку (шоколадная мне нравилась почти так же, как черничная). Но на этом всё.

      Ещё несколько лет подряд мы ходили и подавали документы, я пытался сдать экзамены, но ничего не менялось. С каждым годом мои результаты становились всё хуже, потому что я постепенно забывал то, чему меня учили в школе. Я старался, очень старался, я читал много книг, хотя мало что из них понимал, но всё равно продолжал заваливать тесты. И каждый раз мамина реакция повторялась, пока очередным летом она не сказала, что больше мы никуда не пойдём.

      В тот день я застал маму за изучением её школьного альбома. Она смотрела на выцветшие фотографии своих бывших одноклассников, по некоторым медленно водила пальцем. Потом она захлопнула альбом, уставилась в окно и сказала то, чего я тогда не понял,