Баллада о бомбере (сборник). Михаил Веллер

Перемахнул через покосившуюся изгородь в заросший бурьяном огород. Подполз к маленькому оконцу. Затаив дыхание, заглянул в дом…

      Старуха в черном вдовьем платке, с темным морщинистым лицом, гладила худую кошку, свернувшуюся у нее на коленях.

      Гривцов тихонько постучал в окно:

      – Бабушка… Эй…

      Старуха вздрогнула. Кошка потянулась и спрыгнула на пол.

      – Немцы есть у вас? Я свой, русский…

      Испуганно оглянувшись, старуха подошла и отворила окно:

      – Ты оружию-то спрячь… Что тебе надо?

      Голодом и бедой пахло в бедной избе. Через минуту Гривцов сидел за покосившимся столом и жадно хлебал из миски тюрю из жмыховых лепешек с лебедой, размоченных в воде, а старуха, пригорюнясь, глядела на него и рассказывала:

      – Кто куды разошлись все… Человек, почитай, двадцать осталось… Немцев у нас нет, в сорок первом в августе были недолго, и ушли… А полицаи в восьми километрах здесь, в соседней деревне, в Костюковичах, там управа ихня… Каждую вторую неделю приезжают с проверкой, партизан ловить. А только и партизан нет у нас, в нашу деревню не заходили никогда. А вообще есть здесь они по лесам… Вот только четвертого дни к Анне Даниловой заходили четверо, наши, по-военному одеты. Спрашивали тоже, нет ли здесь наших… Ты не их ищешь, сынок?

      – Их, – сказал Гривцов. – А куда они пойти могли, мать?..

      Старуха посмотрела на него с недоверием и промолчала.

      За окном стемнело от туч. Скрежещущий удар пронесся по небесам, и хлынул ливень.

      – Я пойду, – Гривцов встал и поклонился ей. – Нет ли еще чего поесть, мать? Там меня в лесу друг ждет… Я летчик, сбили гады меня…

      – Куды в ливень иттить? – Старуха недобрым взглядом пробуравила Гривцова, накинула на голову мешковину и пошла вон из избы, сказав от порога:

      – Жди здесь… Скоро вернусь.

      Не за полицаями ли отправилась старая ведьма, размышлял Гривцов, сидя с пистолетом у стола и водя глазами по окнам. Уйти? Но там, под дождем, Катя… Она совсем ослабла от голода.

      Старуха вернулась с маленьким кусочком сала. Завернула его в узелок вместе с двумя лепешками и подала Гривцову:

      – Храни тебя господь, сынок… – и перекрестила его.

      Он вернулся в лес, промокший до нитки. Катя, нахохлившись, сидела с пистолетом под раскидистой старой сосной.

      – Лопай, – весело сказал Гривцов. – Где-то здесь твои. Три дня назад в деревню заходили…

      Он поцеловал ее и почувствовал, что лицо ее пышет жаром.

      – Я что-то не хочу есть… – слабо сказала она. – Я, кажется, немножко простудилась…

      Если бы Гривцову надо было в этот миг застрелиться, чтоб Катя выздоровела, он сделал бы это не задумываясь.

      – Ерунда, – бодро сказал он, не показывая беспокойства. – Мы почти на месте, деревня рядом, ни немцев, ни полиции в ней нет. А ну, за мной!

      И уже знакомой дорогой он пришел с Катей в избу.

      Увидев их, старуха всплеснула руками, укоризненно покачала головой и принялась разжигать какие-то жалкие