Баллада о бомбере (сборник). Михаил Веллер

армия в своем победоносном движении практически покончила с остатками Красной Армии. Вы не опасны могущественной Германии. Вы прощены, и вам даруется жизнь.

      Автоматчики пихнули пленных под ребра автоматами, унтер-офицер скомандовал, и оборванная колонна потекла со двора на улицу.

      Их вывели за город на огороженный тремя рядами колючей проволоки пустырь. Вышки с пулеметами стерегли его. Ворота распахнулись.

      – Вот и концлагерь, – сказал кто-то в колонне.

      …О четырех месяцах в концлагере у Гривцова осталось позднее воспоминание как об одном кошмарном дне, бесконечно длинном. Рыли руками ямы в земле. Выменивали на остатки одежды пустые консервные банки – в банки по утрам разливали по черпаку баланды, и надо было иметь свои – а их не хватало.

      Расспрашивали «новеньких» о новостях – новости были обнадеживающие… Летнее наступление у немцев, вроде, провалилось, и на юге наступаем мы.

      Как-то в сентябре их выстроили: полторы тысячи живых скелетов. Прибыло какое-то немецкое начальство.

      Группа офицеров, похлопывая стеками по лаковым голенищам, прошла вдоль строя.

      – Кто есть рабочие по металлу, три шага вперед! – скомандовал комендант лагеря.

      Полсотни человек шагнуло вперед. Их отвели отдельно.

      – Кто есть механики и водители машин и механизмов, три шага вперед!

      Гривцов вышел среди прочих.

      Их рассортировали. Германии, истощившей армейские ресурсы в летнем сражении сорок третьего года, требовались рабочие руки. Так Гривцов оказался за рулем бензозаправщика – огромного французского «Рено» – на немецком аэродроме.

      Было предупреждено: за диверсию или побег, устроенные одним, расстреливается десять. Работали под дулами пулеметов с вышек.

      Гривцов трезво рассудил, что лучше погибнуть десяти, но с какой-то пользой, чем этим же десяти работать на врага. И когда смотрел на ровные ряды стоящих «Юнкерсов», бессильная тоска скручивала его: улететь к своим!.. Пробраться в заправленный самолет! Хоть попытаться, хоть что-то сделать, чем жить так… Но охрана работала четко, и этой его мечте не суждено было сбыться.

      На четвертый день, проклиная себя, он готовил самолеты к ночным полетам. Его семитонная автоцистерна была заправлена у вкопанных в землю баков, немец махнул в полутьме – «пошел!»

      «Была не была!» – Гривцов вывернул руль, мотор взревел, ломая мелколесье бензозаправщик выскочил на дорогу и понесся на шлагбаум.

      Часовой у шлагбаума заорал, отскочил и поднял автомат, но Гривцов шевельнул рулем, толчок, отброшенный немец исчез под колесами, удар, хруст, отлетел сломанный шлагбаум, и бензозаправщик, набирая скорость, понесся прочь от аэродрома.

      Гривцов гнал сейчас машину по той же дороге, которой их несколько дней назад вели сюда. Вскоре здесь должны были показаться река и мост.

      Он не доехал до моста, потому что два мотоциклиста с пулеметчиками в колясках вылетели с аэродрома ему вслед, и очереди прошили баллоны, машина осела, завиляла и потеряла скорость. Решив испробовать последний шанс, он на повороте, где его левая дверца