Мой генерал. Альберт Лиханов

на горку, посмотреть вашу стройку, а там ветер, холодина!

      Он оживлённый был какой-то, весёлый. Подул в кулаки, согрелся, воскликнул:

      – Это стройка, я вам скажу! Сколько кранов, сколько машин, сколько свету! От воды пар, будто дым – поле сражения, да и только.

      – Ещё бы! – обрадовался отец, торопливо вытащил карту из шкафчика, усадил деда рядом. – Гляди сюда! Вот наши масштабы! Сто пятьдесят тысяч гектаров зальёт водохранилище, когда плотина реку перегородит. Тут много леса. Организованы специальные леспромхозы, чтобы тайгу вырубить!..

      Мама рядом подсела, отца перебила:

      – Деревни, Антон Петрович, переносятся на новые места. Надо построить тысячи новых домов! Вот тут протянутся линии высоковольтных передач. Здесь будет железная дорога. Тут шоссе.

      – А народу сколько к нам едет! – воскликнул отец. – Пока на стройке десять тысяч человек. Будет ещё больше.

      Дед крякал от удовольствия, качал головой, удивлялся. Потом положил руку отцу на плечо, взглянул на маму, хитро прищурившись, и сказал:

      – Это вы куда клоните, признавайтесь?

      – Никуда, – растерянно ответила мама.

      – Нет, куда! – сказал отец. – У меня к тебе предложение. Не от себя. От начальника стройки. Узнал он о тебе, хотел немедленно в гости мчаться, да дела задержали. Так вот предлагает он тебе пойти на работу. Начальником отдела кадров. Представляешь?

      – Представля-яю! – протянул дедушка и замолчал.

      – Текучка у нас, понимаешь, – говорил отец взволнованно. – Люди текут, как река. Одни приезжают, другие уезжают. Особенно молодёжь. Придут из армии, поработают немного, а потом – по домам. С ними поговорить надо, убедить остаться, в общем, дело большое – обеспечивать стройку рабочими кадрами. Давай, батя! Нам как раз такого человека и не хватает!

      Дедушка молчал, опустив голову, и поднял её, когда мама напустилась на папу:

      – Ты сам себе противоречишь. То говоришь, чтобы папа отдыхал, то находишь ему работу…

      – Да нет, – сказал дедушка, – не в этом дело…

      Он встал, прошёлся по комнате. Вид у него какой-то усталый был, угнетённый.

      – Это он, Оленька, мне работу подыскал утешительную, что ли… Чтобы я при деле себя чувствовал, чтобы лишним сам себе не казался.

      Он остановился, посмотрел пристально на отца. Отец нервничал, карандашом по карте стучал, глаза прятал.

      – Но я, сынок, свадебным генералом быть не умею, а работать как следует – сам понимаю – уже не смогу… Да и поздно…

      Дедушка замолчал снова.

      – Поздно, – медленно проговорил он, – начинать всё сначала…

      Папа карту сложил. Улыбнулся. Сказал дедушке: «Что ж, на нет и суда нет», а мама на папу набросилась, дедушку поддержала: «Правильно, Антон Петрович, надо отдыхать, какая ещё работа, вы уже наработались», но дед переживал, маялся – я это хорошо видел.

      …Мы лежим с ним в темноте, я на диване – по случаю болезни, он на моей раскладушке. И никак не можем заснуть. Раскладушка под дедом скрипит. Он ворочается. Переживает…

      – А как это понимать, – спросил я, – свадебный генерал?

      Дедушка