Грешники. Алексей Чурбанов

Лена. Я только про вас и больше ни про кого. И вы, стало быть, созданы, чтобы быть политологом?

      Окладникова засмеялась:

      – Я не знаю, правда. Не могу про себя такого сказать. Но мне нравится. Вам ведь тоже нравится? Вы не жалеете?

      – Я – нет. Но я с юности этим увлекался.

      – Так и я с юности. У меня папа работал директором завода. Я ещё маленькая была, когда на заводе начались волнения. Зарплату задерживали. Увольняли. Рабочие стали бастовать. И папу хоть и уважали, но и нам досталось. Митинги под окнами устраивали, окна били. Меня тогда отправили к бабушке. А потом ничего, всё утряслось, и я вернулась.

      – И увлеклись политологией?

      – Общественными науками. Вы ведь знаете, Валентин Иванович, что политология – это фикция.

      Тут настал черёд смеяться Шажкову:

      – Вы это Климову не скажите. Он считает, что только ему можно об этом судить, – отсмеявшись, Валентин сказал: – Политология – не фикция. Точнее, не совсем фикция. О чём ваша диссертация?

      – О том, как политические исследования влияют на саму политику.

      – А что, влияют? – сделал удивлённый вид Валентин.

      – Ещё как! – подавшись вперёд, ответила Лена. – Результаты научных исследований сразу становятся факторами политики и формируют её.

      – Используются в политических технологиях?

      – Да уже сами научные результаты могут быть политической технологией. Уже само задание на исследование может быть политической технологией.

      – Да-а, – протянул Шажков, – тема-то опасная, Леночка. Этак и ваша диссертация может стать политической технологией. Не боитесь?

      – Нет, – просто сказала Окладникова, – а что, надо бояться?

      – Не надо. Если такие молодые и красивые, как вы, будут бояться, то что же нам остаётся!

      – Спасибо, Валентин Иванович, на добром слове.

      Комплиментом Шажков хотел завершить деловую часть разговора, но Лена напомнила ему про конференцию.

      – Хорошо-хорошо, – устало произнёс Валентин, – что там у нас нового по конференции?

      – Сейчас, я быстро, Валентин Иванович. Значит так: Джон Рединг окончательно решил, что приедет с женой, и прислал копии паспортов.

      – Это в международный отдел.

      – Уже передала. Дальше, пришли тезисы из Финляндии и от наших ещё – всего пять. Я отправила в НИС, но там сказали, что уже поздно. Сборник подписан в печать.

      – Кто сказал?

      – Чекушин.

      – Врёт как сивый мерин. Дайте-ка я позвоню в издательство.

      Шажков взял телефонную трубку и набрал номер. Ответили сразу, как будто ждали у телефона.

      – Вот работают люди, не то что мы, – подумал Шажков и сказал в трубку: – Вера Витальевна, здравствуйте, Шажков. У нас ещё пять статей в сборник тезисов, не поздно будет?.. Конечно, отформатируем. А если ещё в понедельник придут? Хорошо, спасибо. Мы вас любим… Больше всего Климов, конечно… До свидания.

      – Понедельник – последний день, – сказал Валентин Окладниковой, поймав её восхищённый взгляд, – скиньте мне тезисы на флэшку,